«золотым яблочком и серебряным блюдечком», стала вести собственные вебинары. Именно эта запись 2016 года положена в основу книги; по сравнению с первым изданием текст немного дополнен.
В этой книге мы также сделали то, что следовало сделать давным-давно: собрали под одной обложкой мои старые и очень старые статьи. Некоторые из них непосредственно посвящены проблеме мифологических универсалий, как статья о хромом кузнеце или о символике знака триединства, другие касаются теории мирового эпоса (в том числе и самая первая статья, которой возвращено авторское название «Архаический герой в мировом эпосе» вместо длиннейшего и невнятного редакционного; это 1994 год, ровно тридцать лет назад). Статья под вежливым названием «Исключение становится правилом: особенности мировоззрения нового поколения» сама оказалась полноценным персонажем лекции «Подросток сквозь миф» (фактически она была первым подступом к теме высоковозрастной подростковости), что же касается статьи по педагогике «Сожженные корабли» – она, конечно, никакого отношения к мифологии не имеет, зато отлично показывает, до какой же степени мир изменился (и заодно объясняет, почему эта книга не написана академическим языком). Большинство этих статей выходили в малотиражных сборниках конференций, и теперь они обретают публикацию, которой достойны.
Но есть в этой книге еще один текст. Он совсем неправильный и поэтому не публиковался никогда. Он слишком художественный для научного, слишком научный для художественного, не то эссе, не то фэнтези… «это немножко еж и немножко черепаха, а вот как оно зовется – я не знаю», говоря словами Киплинга. Оно зовется «Прометей кавказской национальности» и, думаю, станет вишенкой на торте к теории эпоса и «Подростку», а еще, возможно, окажется окошком в мир нартского эпоса (о котором я надеюсь когда-нибудь заново прочесть курс лекций и издать).
Работая в УНИКе (изначально он был Университет истории культур, потом сокращение стало названием) я обнаружила, что я давно никакой не филолог, потому что филолог работает с вершинами культуры, а меня интересует то, что творится в сознании у многих или даже большинства, и не важно, принимает ли это вид совершенных художественных форм или убого по исполнению. А это другая наука, это – культурология.
Культуролог, говоря образно, это такой крокодил, который может съесть всё – живое ли, мертвое ли, – главное, чтобы плавало рядом с пастью. Для культуролога нет деления на совершенное и второсортное. Для него есть востребованное, распространенное и, наоборот… да нет никакого «наоборот», крокодил доплывет и проглотит всё подряд.
Говоря без метафор, для культуролога нет деления на «правильное» и «неправильное». Подросток хочет покончить с собой? – не надо говорить, что он жертва неправильного воспитания в школе или в семье; у многих подростков во все времена мелькают суицидальные мысли, и надо анализировать причины этого. Египтяне за три тысячи лет не научились реалистично рисовать человеческую фигуру? –