найти среди любого другого класса людей. Они с такой же вероятностью становятся жертвами различных хронических недугов, как и другие люди, и с таким же бессилием облегчить эти болезни. Каждый день я вижу, как врачи приходят в дома больных с горящими сигарами и сигаретами, сигнализирующими о расстройстве нервной системы, убаюканной никотином, как в комнаты, где должен царить чистейший воздух небес, входят оживленные табачные дымы.
Где в этом мире найдется добродетель, которая принесет хоть какую-то практическую пользу, если ее жизненная сила не будет заключена в примере, а не в наставлениях? Кому, как не врачу, необходимо входить в комнату больного с чистейшим дыханием, чистейшим языком, светлыми глазами, чистейшим цветом лица, сияющим ликом и с душой, свободной от оков или привычек, которые оскорбляют и лишают сил? Где логика в том, чтобы нанимать больных, чтобы кормить других больных? Разве не болен сам тот врач, чьи нервы настолько переполнены болью, что нуждаются в частых успокоительных, которые можно найти только в сигаре или в сигарете, к тому же разрушающие вкусовые нервы? Разве он не очень болен, когда эти нервы требуют более крепкого алкоголя?
Здоровье и нравственность, если их ежедневно демонстрировать, заразительны не менее, чем мужество и страх. Ни один врач не сможет проявить себя с лучшей стороны в палатах больных, если он сам находится в рабстве у болезни или дрянной привычки.
«Врач, исцели себя сам!» Врач, как случилось, что ты сам нуждаешься в исцелении, и чего ты стоишь, если не можешь ни предотвратить болезнь, ни вылечить себя своими же лекарствами? Что толку другому человеку говорить праведно, если в тебе самом нет добродетели?
Болезни, вредные привычки притупляют все особые чувства, тончайшие инстинкты и вкусы, ослабляют способность ясно рассуждать, делать правильные выводы, делать мудрые заключения. Только здоровые люди обладают той надеждой, которая проистекает из резервных сил, сил, не растраченных из-за приобретенных болезней и нездоровых привычек. Отличное здоровьем – это сила не меньшая, чем мужество или страх.
Генерал Грант, человек, самодостаточный, лишенный страха, подавил восстание одним предложением: «Я буду сражаться на этой линии, если на это потребуется все лето». Это предложение сделало каждого человека в его армии похожим на Гранта по смелости и уверенности. Грант в расцвете сил мог попыхивать сигарой, командуя всеми армиями своей страны, но сигара в конце концов разрушила его жизнь, и не нашлось врача, который вмешался бы, чтобы предотвратить одну из самых мучительных смертей.
Где логика в том, что больные пытаются лечить больных? Этот вопрос будет чаще задаваться в грядущем времени, когда пристройка аптеки к больничной палате станет намного меньше, чем сейчас.
В палатах больных, как нигде, изучается выражение лица человека. И если линии не закрыты туманами и облаками болезни, то признаки здоровья можно различить гораздо четче.
Сейчас под моим присмотром находится человек, чья душа имеет огромную форму, а интеллект, разнообразные