Страшная. И сумка была. Тяжёлая! Две сумки. Кстати, у меня в маленькой сумочке ноутбук. Аккумулятор плохо держит, а я не успел документ закрыть. Дипломную почти написал. Можно ли что-нибудь сделать, чтобы дипломную не пришлось восстанавливать?
–Можно.
–Да, вы так вчера ещё говорили.
–Юноша, а вы собираетесь продолжать учиться?
–Да.
–Вот чудак человек. Он у нас главный фигурант. Ему пятнашка светит, а он про какую-то учёбу говорит. Скажи-ка, милый, кто зону топтать будет?
–Ну, а я-то причём? Я свидетель. Я как свидетель вам даже место преступления нашёл. Я же не убийца. Вот кто убивал, тот пусть и топчет. Я к маме на каникулы еду.
–Каникулы Бонифация. Ты, дурачок, не только указал на место преступления. Ты это преступление и организовал. Ты и твои сообщники. Так всё, Стас, дай ему бумагу. Он будет сейчас чистуху писать. О том, как он, серийный маньяк-людоед, спланировал похищение, совершил зверское убийство, зажарил и съел половые органы пяти мужчин и трёх женщин, а также родовые последы шести овец.
Андрея стошнило на последних словах. Александр Артёмович ехидно продекламировал:
–Уборщицу в допросную. Кисейная барышня расчувствовалась.
Андрей сидел с опущенными глазами. Ему было противно, стыдно, обидно. Провалиться бы сквозь землю, только здесь, сейчас и вместе с этими уродами.
Он чётко сказал хриплым голосом в пол:
–Ничего больше говорить не буду.
Неожиданно и в следователях произошла перемена. Куда делись напускная подозрительность, презрительный и высокомерный тон. Тот, кто помоложе и пониже, Станислав Борисович, подошёл к допрашиваемому и сказал:
–Да нам, вообще-то, больше и нечего спрашивать. Мы выяснили всё, что нужно. Ваша причастность не доказана. В ночь, когда было совершено преступление, вы были на своей съёмной квартире в Саратове. Квартирная хозяйка, непосредственно, находящаяся с вами в квартире, подтвердила ваши слова. На ж/д станции «Площадь Ленина» в Саратове в базе сохранились данные о приобретении билета до ст. Летяжевка студентом СГУ. Мы также разыскали некоего Соколова Ивана Ивановича, проживающего в селе Тростянка. Того, с которым вы ехали в электричке и который тоже хорошо вас запомнил. Хорошо запомнил студента с двумя сумками и продавец в киоске, гражданин Таджикистана Сухроб, который «отравил» вас хот-догом с газировкой. Про оператора шлагбаума тоже забывать не стоит. Другими словами, алиби у вас есть. Бесспорно, вы утаиваете часть информации, может быть, необходимой следствию. Это заметно. Но когда-нибудь в вас проснётся совесть. И вы придёте и расскажете то, что скрыли. Знаете, ведь Родион Раскольников так же и поступил. Ну, вы, как студент журфака, должны знать прекрасно «Преступление и наказание» Достоевского. Хорошего человека особенно мучит совесть за провинность, за недосказанность, за неуместное молчание. Вам всё ещё нечего сказать?
–А как же детектор лжи? – продолжал не верить в происходящее Андрей.
–Вы слышите, что я сказал. Нет оснований продолжать вас удерживать. Но можете быть уверены, что если вдруг появятся стопроцентные