палатку, которая защищала их от ветра и дождя. Охранники разрешали им использовать мешки из-под цемента или деревянные плиты вместо кроватей – все лучше, чем спать на голой земле. Карл даже умудрился раздобыть на базе снабжения керосиновый калорифер.
Тибору их переезд в лес представлялся великим успехом. Он наконец-то мог спокойно дышать, и пусть вокруг постоянно, словно шмели, сновали солдаты, здесь хотя бы не было колючей проволоки и заборов. Днем лес оживал, повсюду виднелись люди, валящие деревья, пилящие ветви, зачищающие бревна. Задорно пели птицы, словно их радовало смотреть на слаженно работающих людей. Еда здесь была той же баландой, что и в лагере, зато порции были побольше. Даже охранники здесь казались другими: они устраивали перекуры и часто даже собирались вместе хлебнуть пива по вечерам.
Но кошмар никуда не делся. Через два дня после их приезда Тибор испытал настоящий шок: его группа разгружала шпалы, когда он услышал крики на гряде, расположенной прямо над ними. Тибор взглянул вверх и увидел нескольких рабочих, кубарем катящихся с холма, словно цирковые артисты. Сначала это показалось ему забавным, но тут появился офицер с пистолетом и открыл огонь. Пленники прекратили движение и какое-то время лежали без движения; офицер молча стоял рядом и держал пистолет наготове. Затем один из мужчин начал медленно ползти по направлению к клочку высокой травы. Офицер поднес пистолет к его виску и выстрелил в упор. Затем поднял глаза и посмотрел в сторону Тибора. Мальчик отвернулся.
Инцидент заставил весь лагерь изрядно понервничать, но дальше все было довольно тихо; чтобы успокоиться, узники сознательно впали в усыпляющую рабочую рутину. Поскольку Петер и его друзья отвечали за большой и важный проект, им позволили свободно передвигаться по территории их секции. Они даже ухитрились выбить себе немного драгоценных сигарет.
Как-то после обеда, пока Карл стоял на стреме, Петер отвел Тибора к дальнему концу грязной дороги, где высотой с человеческий рост громоздилась груда сосновых бревен. Петер изогнулся и пролез в узкую щель между двумя кучами распиленных стволов, раскидал ногой листья и убрал полоски коры там, где lehu на друге лежали несколько особенно крупных бревен. Под самодельной панелью, состоявшей из трех или четырех сложенных вместе стволов, было небольшое пространство, в которое мог поместиться как раз мальчик размером с Тибора.
– Как думаешь, сумеешь продержаться здесь всю ночь? – спросил Петер.
Тибор кивнул. Он понимал, что ответ «да» был единственно верным в данной ситуации, пусть даже его не радовала перспектива провести целую ночь в куче дров.
Убежище располагалось недалеко от мусорки, сваленной за кухней, которая, в свою очередь, находилась рядом с домиком, где обедали офицеры. Повара регулярно получали свежие овощи, мясо и дичь, но ничего из этого рабочим, конечно, не полагалось. Пока эсэсовцы и охрана уплетали большущие тарелки сосисок и сыров, узники всегда ели одну и ту же баланду. Им не предлагали даже объедки.
Каждый