боевое охранение, которые были выдвинуты вперед… Но немцы нас все-таки услышали и тут же открыли беспорядочный огонь, поэтому пришлось срочно возвращаться обратно. Вваливаемся в окопы, стряхиваем с себя снег, а тут вдруг стоит мой командир роты, которого я увидел впервые за долгие месяцы. Ведь мой взвод постоянно придавали разным подразделениям, а дважды случалось и так, что делили его на две части и отправляли в разные места, так что нашего командира роты я все это время и не видел. Спрашивает меня: «Ты живой?» – «Живой!» – «Ну, здорово! Поздравляю, тебе присвоено звание лейтенанта!» Вот так я узнал, что мне присвоили звание лейтенанта.
В общем, я считаю, что совсем недаром по итогам Сталинградской битвы нашей героической бригаде было присвоено звание 1-й гвардейской инженерной бригады спецназначения. Но я гвардейцем стать не успел, потому что попал в госпиталь.
Ранило меня 19 января 1943 года, когда мы участвовали в наступлении в полосе все той же 66-й армии, и, как обычно, нам поставили задачу прикрыть очередной участок. Мой взвод на санях выдвинулся к месту, где должны были установить минное поле. Причем двигались браво, смело, ведь кругом чистое белое поле. И когда двигались, по нам вдруг раздался выстрел. Я тут же скомандовал «Ложись!», и оказалось, что под подбитым танком сидел снайпер, во всяком случае, стреляли оттуда одиночными выстрелами. Буквально рядом со мной стоял командир одного из отделений, ленинградец, я даже запомнил его фамилию – Харитонов, и этот снайпер, видно, посчитал, что именно этот высокий парень и есть командир. Выстрел, и Харитонову, который, повторюсь, стоял рядом со мной, разворотило весь живот… Его оттащили метров на двадцать, и там он умер… Атакой красавец был, чуть постарше меня…
Все залегли, а ведь нужно выполнять задание, но немец не давал нам поднять головы. Между нами было метров сто всего, но приблизиться к танку, чтобы бросить гранату, мы не могли, потому что кругом чистое ровное поле, степь. Тогда мы начали стрелять. Я лежа дал очередь из автомата, потом другую, но потом так осмелел, что даже привстал на колено и стал строчить. Наступила тишина, и только я начал думать что делать, как в этот момент получил пулю… Но снайпер совсем чуть-чуть промахнулся, потому что, видно, поторопился. Пуля прошла через кисть и запястье правой руки и по касательной прошла через бок, пройдя всего в двух сантиметрах от печени.
Меня перевязали, но, что странно, немец больше не стрелял. С такой рукой я, конечно, был не боец и меня отправили в медсанбат, который располагался в Дубовке. Но больше всего запомнилось то, что в рану мне попала шерсть из перчатки. Вы представляете, что я испытывал, когда мне ее чистили?
Гуревич Павел Григорьевич (Гиршевич)
Командир батареи 88-го гвардейского минометного полка «катюш»
В Сталинграде уже похлеще было, чем под Москвой. Прибыл я туда в конце июля, битва тогда только начиналась. Мою батарею сразу включили в состав 62-й армии Василия Ивановича