опустить голову, чтобы скрыть дрожащие в улыбке губы, и зашуршал бумагами, которыми его «милостиво» снабдил император. Здесь были принесённые со всего города отчёты о похождениях неуловимой парочки, для краткости названной «Две З». Император был так зол, что даже не попытался убедить Шаша, что это «Две знатные особы» или хотя бы «Две занозы».
– Прежде чем я начну зачитывать, хотелось бы услышать, куда вы уходили, – наагасах с любопытством посмотрел на дядю.
– У нас было свидание, да, Дейна? – наагалей игриво вильнул хвостом и склонил голову набок.
В отличие от хранительницы, Ссадаши совершенно не стеснялся тёмных пятен, сползающих по шее за ворот одеяния.
– Да, – глухо и коротко отозвался женщина.
– Мы немного погуляли, чуть-чуть выпили, искупались при свете волчьего месяца и вернулись во дворец. Мы были паиньками.
– Ты точно всё помнишь? – грозно вопросил Вааш.
– В-с-с-с-с-с-сё-о-о-о-о-о, – красные глаза едва не прожгли Дейну, и та всё же вздрогнула. Шашу показалось, что она хотела спрятаться за спинами нагов.
Дейна тоже помнила всё.
Проснувшись, Дейна не сразу поняла, что с ней. Собственный внешний вид ужасал, а запах… Пахла Дейна русалкой. Уже не очень свежей русалкой. Одежда была в жутком состоянии, а ссохшееся гнездо на голове едва ли не привело её в отчаяние. Женщина сразу же направилась в купальню наагалея, благо кто-то сердобольный принёс сменную одежду. И уже там воспоминания настигли её.
Дейна не могла поверить, что вспоминает не сон. И если сперва самым ужасным воспоминанием было хождение по теням – они же могли где-нибудь застрять, – то потом они померкли, а на первый план вышли поцелуи: на берегу реки, у таверны, которую они ограбили, по дороге во дворец… Боги, они бесстыдно целовались посреди улицы и зажимались по улочкам!
Засосы она обнаружила уже в спальне, после того как помылась и переоделась и решила расчесать мокрые волосы перед зеркалом. Они опускались с шеи на грудь, ниже Дейна посмотреть не успела: в гостиной раздался шум, и она поспешила затянуть шнуровку.
Заползший наагалей выглядел ещё хуже, чем она до купальни. Но настроение у него было куда лучше.
– Дейна, – грязный и помятый наагалей опёрся плечом на косяк и сложил руки на груди. – Уже проснулась?
День за окном близился к закату.
– Как спалось?
Побелевшая женщина склонила голову и тихо-тихо ответила:
– Хорошо.
– Ну что такое? – тонкие белёсые брови насмешливо приподнялись. – Кто-то хочет сбежать?
Грязный хвост плюхнулся на порог, перекрывая выход.
– Нет, – едва слышно отозвалась Дейна.
– О-о-о! Тогда кто-то ничего не помнит? А ведь мы вчера были так близки…
– Не были, – жёстко отозвалась хранительница, зыркнув на нага. – Немного пообнимались и поцеловались. Мы не зашли дальше. Я помню всё!
– Жаль, – но вид у наагалея был весьма довольным. – Но можем…
–