могут быть и свои порядки. Вот у нас помимо наагалея есть ещё старейшины, которые тоже обладают властью. Они следят за соблюдением традиций и за действиями самого наагалея, чтобы тот не привёл необдуманными поступками род к гибели. Господин Ссадаши очень хотел отменить традицию передачи власти через бой между братьями, но старейшины были решительно против. Всё же она освящена веками, заведена ещё предками, – Шем поморщился. – Ну и началось. Братья наагалея отказались от права на власть и лишили этого права и своих детей, и господин остался единственным продолжателем рода. И пошёл он мотать старейшинам нервы, прикидываясь то нежной наагатинской девой, то мужеложцем, то выкидывая ещё какие-нибудь фортеля… И заявил, что пока традиция отменена не будет, ни жены, ни детей от него не дождутся. Три века старейшины с ним бодались, потом сдались и традицию отменили. Но господин до сих пор не женился. Как по мне, он уже привык играть и его устраивает нынешняя жизнь. Жениться не хочет, а наследника старейшины из племянников возьмут, того же Арреша. Это они сейчас упрямятся, но когда-нибудь всё же примут и это.
Дейна попыталась представить, каким господин Ссадаши был когда-то. До того, как стал наагалеем и превратился в искушённого интригана. Но не смогла. Слишком много вариантов появилось в воображении.
– Почему он до сих пор не женился? Всё же глава рода… – Дейна запнулась.
Она хотела сказать о долге перед семьёй, который передавался в знатных семьях от отца к сыну. Ведь самое главное – обеспечить род продолжением. Но она сама родилась в немного странной семье, которая долгу предпочитала любовь.
– Мне кажется, привык за три века, – ответил Шем. – Сперва себя держал, чтобы не влюбляться. А потом привык. Ну или даже не привыкал. Господин Вааш часто ворчал, что в господина Ссадаши столько баб было влюблено, а он ни на одну внимания не обратил. Если кто в него сразу влюблялся, то всё. Точно ничего не будет. А если кто-то влюблялся уже после более близкого знакомства, – наг многозначительно поиграл бровями, – то наагалей быстро с ними расставался. Нет, ты не подумай, он не подлец. Просто предпочитает чужой любовью не пользоваться, если сам её дать не может.
И тут Дейне стало страшно.
Наагалей ей уже нравился. Нравился так сильно, что порой она ощущала приливы нежности. Уже сейчас Дейна чувствовала лёгкую тоску от предстоящей разлуки. Между ними могли возникнуть дружеские отношения, если бы они уже не перешли границы, за которыми дружбе не было места. Сейчас же она горела ещё и плотским желанием.
Если она позволит случиться чему-то большему, то может влюбиться в наагалея.
С Тинтари потребовалось куда меньше, чтобы она потеряла голову.
А наагалей уедет через три дня, и она останется наедине со своей влюблённостью. Нет-нет, она такого не хочет!
Желание исчезло, и внутри похолодело. Шем принюхался и удивлённо посмотрел на неё.
Лицо Дейны побелело, а во взгляде появилась твёрдая решимость.
– Что наагалей обычно делает,