mi corazón.
И я начинаю истошно орать, потому что с первых же слов понимаю, что передо мной стоит чертов Адриан Мартинез. «Мое сердце», которое он всегда произносит на испанском языке, слишком больно ощущается. Это словосочетание пронизано страданием, кровью, человеческой слабость и животным страхом. Это то, что еще долго преследовало меня в самых жутких кошмарах. Это то, что я не хотела слышать больше никогда в своей жизни.
Мир вокруг меня перезагружается и как будто переворачивается с ног на голову. Кажется, что все вокруг какое-то слишком большое и расплывчатое, а Адриан наоборот слишком настоящий, четкий и живой. Настолько живой, что даже не верится. Я начинаю чувствовать себя странно, но, самое главное, весь спектр эмоций усиливается так, что меня кидает в обжигающий пот, а затем я чувствую невыносимый мороз.
Мне так холодно, что ноги начинают дрожать, а спину невероятно скручивает. Противный шум, писк и крик усиливается, и мне приходится закрыть уши руками, чтобы перестать слушать это дерьмо. Я зажмуриваю глаза и начинаю залезать в свое левое ухо указательным пальцем, выкручивая фалангу в разные стороны. Я изо всех сил тыкаю прямо в барабанную перепонку, пытаясь проткнуть ее, чтобы это закончилось.
– Перестань… – ору я по слогам, начиная со всей силы ладонями хлопать по ушам. – ХВА-ТИТ!
Я сползаю с кровати на пол, больно прикладываясь коленями о паркет. Тяну вниз мочку правого уха, а левое впечатываю в заостренное плечо, начиная биться головой об него. Чертов мужской голос продолжает говорить отвратительные вещи. Грязные, противные, ужасные… У меня нет сил слушать его. Почему он не затыкается, мать твою… Почему он говорит это мне. Зачем он стоит в дверях в этой маске и говорит все это…
– Заткнись, черт возьми! Закрой свой паршивый рот! – я ору на Адриана, который все громче и громче шипит, плюется и говорит прямо в моей голове. Ощущение, что он делает это около уха, но я не вижу никого рядом с собой.
Я встаю на четвереньки и начинаю истошно орать, высовывая такой тяжелый язык изо рта, просто чтобы стало легче. Кашель смешивается с отвратительным рваным ощущением из-за крика, но я не могу перестать делать это. Однако собственные вопль, рык и визг не перекрывает чертов мужской бас. Я падаю на спину, прижимая колени к груди, и начинаю массировать виски с двух сторон, потому что моя голова может расколоться в любой момент. Я дергаю волосы у самых корней, выкручиваю их, плююсь и луплю пятками по полу, чтобы хоть на секунду сбавить напряжение.
– Мне говорят, что ты плохой, – то ли рычу, то ли шиплю я, вставая с пола. Я стою прямо напротив Адриана. Нас разделяет лишь кровать. – Мне нужно спасаться.
Мой рот искажается в оскале и беззвучном крике о помощи, а глаза широко распахиваются. Колени подгибаются в судороге, поэтому одной рукой я упираюсь в матрас кровати, с края которого слезла простынь, и иду ближе к нему, хотя не хочу этого. Его лицо скрыто за маской, но я чувствую, что рот шевелится. Я слышу все, что он кричит мне прямо в уши.
– Мне сказали,