только на один вопрос из всех. Стремясь сдать экзамен, они просили своих товарищей делать особые пометки на билетах для облегчения обнаружения нужного билета, а другие должны были тянуть другой. В отличие от других общих соглашений подобное дело было услугой, оказываемой только хорошему товарищу[35].
В 1826 г. на заседании Комитета по военно-учебным заведениям обсуждались новые учебные планы и программы по общеобразовательным и специальным предметам, которые впоследствии были утверждены как общие для всех кадетских корпусов и Гвардейской школы и сохранились в неизменном виде вплоть до милютинских преобразований[36]. Эти программы применялись и при обучении новых воспитанников, так как в том же году при Школе открылся эскадрон юнкеров гвардейской кавалерии. С тех пор учебное заведение готовило офицеров не только пехоты, но и кавалерии. Комитет составил «Сравнительную таблицу сведений о нынешнем устройстве учебной части в Пажеском корпусе, Главном Инженерном училище, 1-м кадетском корпусе, 2-м кадетском корпусе, императорском Военно-сиротском доме, Морском кадетском корпусе, Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров», в которой отразились разные подходы к использованию новых учебных материалов и пособий[37].
В 1833 г. было сформировано специальное учреждение, в ведении которого находились военно-учебные заведения, – Штаб по управлению военно-учебными заведениями – во главе с генерал-лейтенантом А. И. Кривцовым, которого впоследствии сменил Я. И. Ростовцев[38]. Гвардейская школа в соответствии с высочайше утвержденными «Общими положениями для военно-учебных заведений» подчинялась Штабу и относилась к заведениям второго класса.
Несмотря на наличие значительного потенциала, эффективность действующей системы подготовки к началу 30-х гг. была крайне низкой ввиду небольшого числа воспитанников при выпуске, больших финансовых затратах, слабости организации учебного процесса, недостаточной корпусной и учебной дисциплины. Один из выпускников тех лет буквально заключил: «Хотя мы и ходили до лагеря в классы, но ничем не занимались»[39].
Понимая все несовершенства системы подготовки кадров в Гвардейской школе, Николай, вдохновленный успехами кадетского образования, решил кардинально реформировать это учебное заведение. Он был твердо убежден, что правильное воспитание офицерства – залог безопасности и процветания всего государства, а прививать необходимые благородные идеалы лучше с ранних лет. Такими учреждениями, по его замыслу, должны были стать кадетские корпуса, ориентированные на малолетних воспитанников. Для проведения своих преобразований Николай создал Комитет о военно-учебных заведениях, одним из самых активных участников которого был Г. В. Жомини, разработавший универсальную программу для кадетских корпусов.
С целью дальнейшего сведения системы военного образования к единообразию, в 1837 г. началось преобразование Школы по образцам кадетских корпусов.