это мне не очень понравилось, – стоять под вожделенными женским взглядами в одних плавках, и я на следующее утро взял напрокат статую аполлона в музее, покрасил ее в телесный цвет и водрузил на пьедестал вместо себя. А сам тихо и мирно занял свое рабочее место и притворился сиротой…
СРП-68-01-1В
Такое название для рассказа мною выбрано не случайно. Сцинтилляционный радиометр полевой (СРП) я знал еще со школы, когда мерял им радиоактивность горных пород и попутно излучение кинескопов телевизоров, которые выпускала советская промышленность. Он выглядел довольно воинственно: – такой серебристый пистолет длиной тридцать сантиметров, который можно было удлинить вдвое. К нему на кабеле, одетом в закрученную пружиной стальную проволоку прилагался пульт с питанием и шкалой. Все, которые не видели его раньше, считали, что это оружие большой разрушительной силы и сторонились геологов, вооруженных таким страшным оружием.
В действительности это был мирный прибор для определения радиоактивности, и с его помощью определяли радиоактивность. После Чернобыля все жители были объяты страхом перед радиацией и меряли все на каждом шагу.
Потом, в институте я с ним подружился и твердо знал, что им можно мерить любое излучение – гамма, альфа и бета. Я любил этот прибор за его неприхотливость и надежность, но знал только три его модификации -1,2 и 3.
С СРП-68-01 я долгие годы работал в многочисленных геологоразведочных партиях, – искал уран, торий и некоторые коренные месторождения золота. Но об том, что у этого прибора существуют разные модификации, в том числе военные варианты, я не знал.
Дело происходило в горах Полярного Урала, где я с отрядом таких же авантюристов искали золотоурановое месторождение. Рабочие в отряде были со всего союза, всех национальностей, и они владели всеми профессиями, которые мне были известны, а кроме известных мне профессий были такие, про которые я и не слышал.
Кроме золота нас интересовали руды редких, рассеянных элементов – в первую очередь такие, как лантаноиды и актиноиды. Но, как оказалось, они интересовали не только нас: однажды, когда я обнаружил в одной разведочной канаве минералы неизвестного металла, который буквально шипел, брызгал из странных, фиолетово-оранжевых кристаллов, я заметил ночью многочисленные огни, которые спускались с ночного неба на плато, где мы работали.
Была глубокая ночь. Я только закончил строить геологическую карту с разрезами и вышел из палатки, чтобы подышать свежим воздухом и покурить свою трубку. Сев на скамейку у кухни, я принялся набивать трубку махоркой, зевая каждую секунду, и потом буквально на секунду положил голову на руку.
Когда я закончил отдыхать и это кропотливое дело – набивание трубки табаком, то поднял голову и обнаружил, что все плато в двух километрах от меня было занято приземляющими звездолетами разных конструкций и размеров. Я очень удивился этой фантастической картиной и сказал несколько слов на русском языке, а потом разбудил личный