что нам стоит обзавестись мусорным контейнером, – продолжил он. – Чтобы избавиться от этого… – Он растерянно огляделся, будто ни одно слово в английском языке не могло в полной мере описать то, что было у него перед глазами. Наконец, он остановился на разочаровывающем: – …этих вещей.
– Сколько он стоит? – Одним из результатов разговора с доктором Нильссон, состоявшегося ранее, было то, что он заставил меня еще раз задуматься о моих финансах, о том, во сколько мне обойдется сам процесс поступления на работу. Сайты с вакансиями, на которые я могу загрузить свои резюме, стоимость полетов на собеседования, которые мне никто не оплатит, а еще мне, вероятно, понадобится хороший блейзер…
– Я должен получить первую зарплату в эту пятницу, – ответил Коннер. – Смогу заплатить.
– Мы можем разделить эту сумму на двоих, – проговорила я. Какая-то часть меня как старшей сестры все еще считала невозможным позволить моему младшему брату взвалить все на себя, хотя было бы облегчением не беспокоиться об этом.
Он пожал плечами.
– Он отлично справляется со своей работой, – вставила Шани, будто это было родительское собрание. – Сколько у тебя уходит, восемь минут?
– Семь с половиной, – поправил он, откусывая буррито, – и это не лучший результат. Мне предстоит еще сильно вырасти.
– Ты мог бы вести более непринужденную беседу, – заметила я, – чтобы растянуть время? У тебя всегда хорошо получалось просто разговаривать с незнакомцами.
Коннер сглотнул и демонстративно закатил глаза.
– Предполагается, что звонки должны быть короткие, – объяснил он. – Вас оценивают по эффективности, и они хотят, чтобы каждый час вы делали девять звонков, в среднем по шесть минут и пятнадцать секунд каждый. Это оставляет почти четыре минуты в час на перерыв, но вы просто экономите их все сразу, а затем можно делать пятнадцатиминутный перерыв каждые четыре часа.
Я взглянула на Шани, которая ободряюще улыбалась Коннеру.
– Как-то… много цифр, – пробормотала я.
Коннер снова пожал плечами.
– Мне дали заламинированную распечатку, чтобы я хранил ее на своем рабочем месте, – сказал он. – Так что мне не нужно самому заниматься математикой.
– Тебе это нравится?
– Это здорово, – ответил он. – Мне подарили спортивную бутылку для воды с логотипом компании. Если проработаешь там год, получишь футболку.
– Ну что ж, – проговорила я. – Продолжай усердно трудиться.
– Это то, что у меня получается лучше всего, – улыбнулся Коннер. – Помнишь, как мы играли в Heavy Machinery[35] снова и снова, просто чтобы набрать достаточно жизней и пройти более сложные уровни?
Мне потребовалась секунда, чтобы понять, о чем он говорит. Затем он указал на татуировку Крэша Бандикута на своей икре, на его лице появилась глупая улыбка, и я закрыла глаза. Конечно!
– Еще был Slippery Climb[36], – вспомнила я. – Там до первой контрольной точки нужно было добираться миллиард лет.
– Но