ольха? И что это значит – «лесная женщина»? Ни то ни другое определенно не попадались ему в книге Фенолио. Теперь Орфей был твердо уверен, что Чернильное сердце – всего лишь путеводитель по одной стране этого мира, а не полная энциклопедия.
– Расскажи мне об этой лесной женщине! Ну же, давай!
Рудольф бросил пару кореньев в мутный суп.
– О ней не говорят. Она Читающая Тени.
– Кто-кто?
– Лесные женщины бывают злые и добрые. Злые учатся своему колдовству у тени, а добрые у света.
О, это звучало интересно.
– И? Где мне найти эту Читающую Тени? Подумай о своих голодных детях! – пригрозил Орфей.
Рудольф наклонился над горшком и помешал варево.
– Оставляешь сообщение на старом кладбище, – сказал он наконец. – Потом ее ученица приходит к заколдованной ольхе, что растет в лесу по соседству, и принимает желание. Желание и потом плату.
Последнее слово он произнес так, будто оно обжигало ему губы.
Плата. Ну, об этом можно будет поговорить после.
Женщина, которая говорит с тенями. Орфей чувствовал, как в нем впервые за много лет шевельнулось что-то вроде надежды. Он как будто услышал ее робкий шепот. Нет. Надежда не шептала. Она каркала, как черные вороны на мокрых кровлях, выла как волки, которых слышно ночами в окрестных горах. И как он только мог так плохо думать о Грюнико? Орфей отомстит. Отомстит им всем посредством колдовства вкуса крапивного сока и крови, грязного, темного и уж точно куда более сильного, чем слова Фенолио.
Рудольф посмотрел на хозяина глазами, полными страха перед этим миром.
– Не ходите к ней, господин! Идите к добрым. Их колдовство полно света. Одна такая есть милях в шестидесяти отсюда. Другая принесет только мрак. И отчаяние.
Сердце Орфея забилось: словно сотня барабанов в его грудной клетке призывали к началу битвы. Да свершится месть! Прекрасно. Это было именно то, в чем он нуждался.
– Забудь про свет! – сказал он. – Я хочу тени! Самой мрачной из всех!
Новые пути
Есть только два способа смотреть на мир: либо верить, что в мире ничто не является чудом, либо что в нем нет ничего, кроме чудес.
Спустя месяц, после ночи памяти, Черный Принц снова явился в Омбру. Крестьяне пахали убранные поля и снимали урожай оливок. Рынки благоухали трюфелями и грибами, а в доме Фольхартов устроили проводы Мегги, которая отправлялась вместе с Дориа в долгое странствие. Что совсем не нравилось ее отцу.
Переулки Омбры притихли под покровом ночи, но дом Фольхартов гудел как пчелиный улей, там собралась половина города. Пройдя в дом, Ниям отметил, что Мортимер и впрямь был чернее тучи.
– Мегги собирается с Дориа в Андалузию. Это поездка не меньше чем на три недели, – пожаловался он Черному Принцу, провожая в свою мастерскую. – Тебе не кажется, что это очень легкомысленно? Ведь уже октябрь на дворе! Скоро начнутся зимние бури, а на морских путях объявилось чудище.
Ниям