приговорён навеки слушать
бой бесстрастных часов.
Озноб
Я образ твой из памяти сотру,
и пусть не сразу, но привыкну к боли.
Растрёпанное сердце на ветру
и ноет, и сжимается, и колет…
Захлопнув с силой дверь своей души,
я вдруг внезапно осознал, я понял —
когда-то мир, казавшийся большим,
сегодня умещается в ладони.
Над пропастью стою. Мои мечты
пикируют в бездонную утробу.
Не то, что б я боялся высоты…
но без тебя мне страшно до озноба.
Твоё окно
Спит обречённый город,
звёзды не светят сквозь тучи,
изредка слышен шорох
в этом безмолвном, беззвучном
городе серых мозаик,
меланхоличной грусти…
Он меня не впускает,
он тебя не отпустит.
Но я отыщу способ,
я проберусь в этот город,
он останется с носом,
будет краснеть от позора…
Я же краски взболтаю,
небо залью синевою
и прорасту цветами,
и расстелюсь травою,
буду дразнить твою кошку
кенаром заливаясь,
и постучу в окошко…
вдруг ты меня узнаешь.
Палата №10
Я в больнице, в десятой палате
(фантастически рад, если вкратце),
я себя приковал к кровати,
приковал, чтоб себя не бояться.
Не разбиты – искусаны губы,
мутный взгляд в потолок белый,
не вода здесь льётся по трубам —
льётся кровь молодых, смелых.
Сквозь бетон отчётливо слышно,
как хрустят крахмалом халаты,
не найти в длинном списке лишних,
не найти в нём невиноватых.
Иногда мне становится страшно…
ненадолго, совсем немного…
из меня вылетают с кашлем
настороженность и тревога.
Перестань сожалеть, довольно —
не совсем потерян рассудок.
Мне не больно. Слышишь? Не больно…
Кто впустил тебя?.. Прочь отсюда!
Незваное
Лунный свет облизывает окна
и ко мне крадётся через кухню,
вздулась ночь, и, кажется, что лопнет,
мир качнётся, содрогнётся, рухнет.
Как назло, опять заныла память,
не унять никак – одно расстройство.
В дом вошло неслышными шагами
и присело рядом беспокойство.
Тьма
Не зажглись в эту ночь
вдоль дорог фонари,
под которыми мы целовались.
Если правду не можешь сказать,
так соври,
что не зря мы с тобой