огоде Сибири, калифорнийская зима от лета не отличалась практически ничем – разве что сильной влажностью и туманами по ночам. Из-за чего приходилось топить печи и камины – не для обогрева дома, а для его сушки.
Так же днём приходилось открывать окна и проветривать дом, если уж слишком сыро было. Для Милалики это было несколько необычно – сначала протопить дом, а потом его проветрить – выпустив тепло. Однако Снарк и Виктория говорили "так надо" – и приходилось делать. Что-ж, в чужом доме ноги вытирают о тот коврик, на который указали хозяева, верно?
Обычно после завтрака жители дома Снарка разбредались по своим делам.
Снарк занимался маяком, ходил в город по делам или иными мелкими делами по дому – хотя чаще всего сидел у себя в кабинете и вел переписку.
Виктория помогала по хозяйству и, понукаемая Снарком, неутомимо "грызла гранит Науки" – Эйнджел заставлял ее учить не только чистописание, но и математику, явно поставив целью поднатаскать рыжую беспризорницу, что прибилась к его дому – в знаниях, на уровне школы.
Жан-Палаш, которому после таинственного лечения Снарка становилось гораздо лучше, занимался тем, что поддерживал в доме порядок чисто обычного плана – подметался, убирался в доме и делал прочие вещи по домашнему хозяйству, на которые был способен в силу своего возраста.
Сама Милалика обычно проводила время за чтением книг из библиотеки Снарка или прогулкам. Она гуляла по берегу океана в поисках разных интересных вещей, что постоянно выбрасывали штормы или посещала Мингарогу, где поневоле включилась в неторопливый ритм жизни этого захолустного калифорнийского города.
Пару раз приходилось ночевать вне дома Снарка – у знакомых, а один раз – на берегу океана. Снарк, поначалу, немного волновался из-за ночных отсутствий Милалики, особенно в полнолуние. Милалику это страшно злило – уж кто-кто, а Снарку то следовало знать разницу между реальностью и глупыми книгами…
Впрочем, убедившись, что Милалика действительно не имеет ничего общего с теми, кто описан в книгах из его библиотеки, Снарк успокоился.
Виктория, кстати, тоже раз в неделю оставалась в городе на ночь. Утром она возвращалась в дом Снарка – повеселевшей и более энергичной. Снарк пару раз, кстати, сопровождал Викторию во время ее ночных вылазок – и потом, как правило, долго сидел в своей библиотеке, обложившись книгами и записывая что-то в свои бумаги.
Саму Викторию, в отличие от Милалики, это ничуть не злило и не сердило. Напротив она даже была рада тому, что хоть кто-то в этом мире принимает ее такой, какая она есть, и не обращает внимания на её далеко не простые странности.
Жан-Палаш если и замечал странности девушек, то не особо на них зацикливался. Впрочем, Милалика его понимала – старый француз был нехило побит жизнью и воспринимал ее такой, какая она есть. А уж придираться к человеку у которого ты живёшь и который тебя с того света вытащил – уж совсем верх неприличия.
Так вот все трое и жили под крышей дома Снарков. Жизнь текла спокойно и тихо, хотя совсем уж размеренной ее нельзя было назвать.
Эйнджел Снарк-Младший был врачом. Во время Гражданской Войны он и его отец были двумя военными врачами, что не вылезали из лазаретов, выдирая из зубов Смерти ее добычу. Причём оба были на стороне Конфедерации – иными словами на стороне работорговцев.
Отец Снарка погиб во Флориде – незадолго до конца Гражданской Войны, а сам Снарк, вернувшись в дом своей семьи, стал жить добровольным отшельником – пока судьба не занесла ему в дом раненную Милалику, потом – подкинула Жана-Палаша, а под конец, словно уж совсем решив подшутить – привела и Викторию.
Однако сказать, что Снарк жил совсем уж отшельником было нельзя. К нему частенько забегали с разными проблемами жители города. От простых вывихов и переломов, до совсем непростых болячек типа женских хворей или ранений полученных невообразимым способом – например, удар топором себе же по ягодице… (Милалика потом полдня топором махала, пытаясь понять, как это таким «макаром» себе зад ранить можно – да ничего не сообразила).
Иногда к Снарку гости приходили по ночам.
А иногда забегали и такие пациенты, что Снарк просил оставить его одного с больным или раненным и потом – не рассказывать об этом визите никому. Как правило, это были самые разные люди непохожие на бандитов…
Но при этом сильно раненные. Кровью и порохом от них разило очень жутко.
Несмотря на такие моменты, жизнь в доме Снарка была для Милалики и Виктории очень спокойной и тихой. Они обе не только исцелили свои телесные раны, но и немало подлечили свои душевные страдания.
…Тем утром день выдался очень жаркий. Настолько жаркий, что Снарк и Милалика вытащили стол на веранду и решили чаевничать там.
Тем более что сегодня, утром на кухне распоряжался Жан-Палаш, который ухитрился приготовить удивительно нежные и вкусные лепёшки со сметаной и слабо подсоленной черной икрой, которую Милалика не так давно "прикупила" у местных контрабандистов.
В Калифорнии, как успела убедиться Милалика, икра была повседневным угощением на столах