то волны неслышной колыбельной, что пели звездам северные боги. Крылья из струящегося света уносили вверх, далеко-далеко от земли…
Когда Ингрид была маленькой, ей казалось, что это складки гигантской полупрозрачной ткани, которой боги накрывали мир после наступления темноты, чтобы с ним ничего не случилось. «Волшебные занавески!» – кричала она, прыгала от радости, а отец посмеивался в бороду.
Они часто гуляли по берегу после заката, потому что оба любили ночь. Девочка в длинной шерстяной рубахе и со множеством белых косичек мечтала вслух, как когда-нибудь боги сошьют ей сарафан из этих занавесок.
«Надену луну, звездами опояшусь!» – заявляла маленькая Ингрид. Храпп смеялся, брал ее на руки, по колено заходил в мерцавшую от света тысяч созвездий воду. «Опусти руки», – говорил он. Ингрид погружала ладони, потом, осмелев, опускала руки по локоть и смотрела, как между пальцами струится роскошное небо ночи.
«Ты пошила рукава из северного сияния», – говорил отец. Ингрид мотала головой: «Хочу по-настоящему!» Отец кивал: «Когда-нибудь будет и так». Сердце замирало от предвкушения – отец, огромный, твердый как скала, никогда не бросал своих слов на ветер.
Ингрид улыбнулась, протянула руки – и открыла глаза, очнувшись в душноватом полумраке. Не сразу вспомнив, где она, снова зажмурилась, привычно сжалась в ожидании грубого хлопка тяжелой руки кого-нибудь из Псов.
– Полноте, дочка, полно, – сказал полумрак ласковым, словно надтреснутым голосом.
Ингрид осторожно приоткрыла веки, уставившись на морщинистое, улыбчивое лицо.
– Полно, – терпеливо повторил Барсук, осторожно присаживаясь на краешек полатей, где спала девушка, – вспоминай. Ты у друзей, которые отправят тебя домой. Все, что с тобой было раньше, это сон. Был – и не было. Просыпайся. Просыпайся, Ингрид.
Дверь тихонько скрипнула. Ингрид подняла голову и встретилась со взглядом пары огромных лиловых глаз. Встряхнулась, зажмурилась. Снова посмотрела.
Лошадиная голова продолжала с любопытством смотреть на нее, высунувшись из-за приоткрывшейся двери.
– Ты чего? – спросил старик, поймал взгляд девушки и обернулся. – A-а… Не бойся. Это Нафаня. Ее хозяин, Соловей, на мясо хотел забить, старая стала, не продать уже было и не пропить… А я выкупил. Как почуяла, что я ее от смерти спас. Теперь за мной как собачонка ходит, никуда не отпускает. А пытаюсь в конюшню загнать, плачет, ну как человек…
Барсук неодобрительно пожевал губами. Нафаня жалобно всхрапнула и помотала головой с редкой гривой.
– Ну заходи уже, а то так и будешь под дверью вздыхать, – махнул рукой хозяин.
Лошадь процокала по полу, подошла к Ингрид, ткнулась в лицо теплой мордой. Девушка засмеялась, обняв ее за шею тонкой рукой. Приподнялась, свесив длинные ноги на пол. Потянулась, потирая глаза, и вдруг застеснялась неприбранных волос и слишком тонкой льняной рубашки. Старик мягко улыбнулся.
– Жду тебя за столом. Умывальник в сенях, над бочкой. И вот, держи.
Барсук протянул костяной, пожелтевший от времени