как она вела себя с солдатами, то, вероятно, проявляемая ею кротость и беспомощность могли бы обмануть его. Он сузил глаза. К чему весь этот спектакль? В какую игру она играет?
Дженна улыбнулась мужчинам. При этом Юэна привела в смятение маленькая родинка в виде сердечка над ее верхней губой. Черт побери, такую же родинку он уже однажды видел!
– Мы глубоко признательны вам. Сестра Маргарита и я будем молиться за вас обоих. Прощайте, – сказала Дженна.
О боже! Юэн нахмурился и внезапно впал в задумчивость. Как, черт возьми, ей удалось столь сильно завладеть его чувствами? Дженна двинулась вперед, и воины неосознанно последовали за ней. Они подошли к самой дороге.
Юэн чувствовал себя подобно Одиссею, завороженному сиренами.
– Не так быстро, сестра. – Он не мог отпустить ее одну. Письмо Брюсу мог бы передать Маклин, а сам он доставил бы посыльную в сохранности назад к Ламбертону. А потом побеседовал бы с епископом об использовании монашек в качестве курьеров. – Можете прощаться сколько угодно, но вы пойдете со мной.
Дженна старалась не показывать своего замешательства. Прошло много времени с тех пор, как ею пытался командовать мужчина. С тех пор как Дункан… Ее сердце болезненно сжалось при мысли о брате. Трудно поверить, что его больше нет в живых. Ее высокий, крепкий, на вид несокрушимый брат был убит людьми Макдауэлла в Лох-Райане вскоре после ее исчезновения.
Дженна молча повернулась и встретилась взглядом с Юэном, которого Маклин представил как Ламонта. Странно: она думала, что этот клан выступал вместе с Макдауэллом против Брюса и был изгнан в Ирландию. Насколько она помнила, клан Ламонтов размещался в Ковале, близ Аргайла в западной Шотландии. Считалось, что их имя происходило от скандинавского «логмор», или «хранитель закона».
Юэн отвечал не так, как она ожидала, и это приводило ее в легкое замешательство. Кроме того, он смотрел на нее тяжелым, напряженным, обезоруживающим взглядом, словно знал все ее тайны. Вспомнив о своих шрамах, она подумала, что и у него, должно быть, есть такие. Ей хотелось узнать о нем больше.
С другой стороны, чем скорее она избавится от него, тем лучше.
Притворившись смиренной, каковой на самом деле не была, она одарила его спокойной, ясной, понимающей улыбкой, с легким оттенком загадочности и почтительности, характерной для монашек. Как посмеялась бы Мэри, увидев, какое действие производит такое выражение лица! Сердце Дженны сжалось, и она отбросила эту мысль. Сейчас Мэри в безопасности. Дженна очень жалела, что не могла повидаться с сестрой и сообщить, что с ней все в порядке. Она надеялась, что скоро все-таки встретится с ней. Война не может длиться вечно, не так ли?
– Я не понимаю, к чему все это. Кажется, я объяснила, что необходимости искать меня не было. – Она уже доставила это чертово сообщение по назначению. Зачем епископ послал этих людей? Ламбертон никогда прежде не выражал недоверия к ней. Она не нуждалась в сопровождении, он только помешал ее планам. – В чем причина?
Ее улыбка не произвела на него