императрицы. Об этом говорят уже свыше десяти лет. Ну, раз вы не знаете, так я вам расскажу.
Что он рассказал, вы узнаете в следующей главе.
Глава 8
Покинув мир и суетный, и злобный, герой с друзьями за море поехал. В скитаньях он сквозь цепи гор далеких цветы чудесные повсюду ищет.
– Так вот, – начал Тан Ао, – в том году, когда распустились цветы, эта самая Шангуань Вар вместе со всеми придворными писала стихи и превзошла всех сановников двора; благодаря этому она сразу прославилась. Императрица прямо-таки влюбилась в нее и пожаловала самой высокой должностью, на которую допускаются женщины при дворе. Желая поощрить таланты, императрица пожаловала и родителей девушки сановными званиями. А потом приказала, чтобы вельможи в разных местах страны поразузнали и, если еще найдутся девицы, способные к словесности, тайно доложили ей, чтобы она могла призвать их ко двору и удостоить их милостями по их талантам. Так как слухи об этом разнеслись повсюду, то в течение последних нескольких лет во всех семьях, и в знатных, и в простых, где только есть девочки, их учат грамоте. Пока еще не появился указ, призывающий их ко двору, но если девицы будут усердно заниматься и приобретут литературную славу, то нечего опасаться, что они не удостоятся благосклонности государыни. У племянницы такая светлая голова, разве не жалко, что время будет зря пропадать?
– Мы уповаем на вашу помощь и будем слушаться ваших указаний, – сказала Люй, жена Линь Чжи-яна. – Если дочка будет знать хоть несколько иероглифов, и то, конечно, будет хорошо. Правда, она не училась читать, но очень любит писать: каждый день не покладая рук она списывает с прописей [173]. Я предлагала ей послать написанное сестре Сяо-шань на исправление, но она не согласилась. Я же не знаю, в конце концов, хорошо ли она пишет!
– А с каких прописей ты списываешь, племянница? Почему бы тебе не дать мне посмотреть? – спросил Тан Ао.
– Я твердо решила учиться, – сказала Линь Вань-жу, – но, к сожалению, отец уж очень не любит заниматься со мной, он только купил мне прописи и велел мне учить иероглифы. Поскольку я не знаю иероглифов и не знаю, как их правильно писать, то мне остается только слепо подражать, тщательно срисовывая прописи. Когда я виделась с сестрицей Сяо-шань, то всегда боялась, что она посмеется надо мной, и не заговаривала об этом. Вот уже три года, как я пишу, и хотя иероглифы у меня похожи на те, что в прописях, но я не знаю, правильно ли я пишу. Очень прошу вас, дядя, посмотрите и исправьте.
Сказав это, девочка принесла написанное ею.
Тан Ао поглядел – это было настоящее уставное письмо «лишу» [174]. Посмотрел повнимательнее и увидел, что удар кисти смел, иероглифы написаны превосходно, причем несколько иероглифов даже превосходят оригинал.
– Не может быть, чтобы такое умение не было природным талантом! Если обучится грамоте, то на отсутствие исключительных способностей жаловаться не придется! – невольно воскликнул Тан Ао.
– Так