спросить, моя радость, как ты думаешь, сомневаются ли звезды, когда светят на небе?
– Э… Это странный вопрос, как они могут сомневаться? – нахмурилась я.
– А сомневается ли вода, плещась в своих берегах? – Дан указал подбородком на озеро.
– Я не понимаю, – с досадой признала я, так и не найдя тропинки, на которую Дьявол хотел меня вывести.
– Звезды принадлежат небу, вода своим берегам, а ты моему царству, Хату, – повелитель погладил меня по голове. – И река Гург одарит тебя так же, как и любого другого моего поданного, а, может быть, и щедрее прочих.
– Почему?
– Потому что я так хочу, – подмигнул Дан, легонько поддев меня за нос костяшкой указательного.
В тот миг я не поняла ни серьезности этих слов, ни того, что ее вызвало. Единственное, что тогда было важно – спокойствие. Густое и горячее, как шоколад, который я обожала пить зимой, оно обволакивало со всех сторон, растворяя тревогу и плавя неуверенность, дергавшую меня последнее время из стороны в сторону.
– Что у нас тут… – Дан тем временем изучал список моих желаний. – Столичный карнавал «Цветов и масок» во Флегансии? Пятидневное празднество уже началось, думаю, мы сможем отправиться туда после церемонии.
– Правда? – Подброшенная восторгом, я больно ударилась локтем об стол, попутно слушая звенящую какофонию посуды. – То есть… Благодарю повелителя за оказанную честь, – выдавила я, чувствуя, как краснею и сдерживая желание потереть ушибленное место.
– Не стоит, – качнул головой Дан, касаясь моего локтя и прогоняя боль точно так же, как до этого нервозность.
– Благодарить? – не поняла я, потому что мужчина выглядел слишком серьезно.
– Прятать боль передо мной, – уточнил Дьявол.
– Но наставница Варейн говорит, что проявлять слабость перед собеседником, принадлежащим к знати…
– Я не принадлежу к знати, – он дернул краешком рта. – Это знать принадлежит мне.
Я потупила взгляд, понимая, что допустила серьезнейшую ошибку, за которую, будь здесь мастер этикета, одними фарфоровыми чайниками и фолиантами на голове бы не отделалась. Приравнять самого Карателя к знати! Пожалуй, это до сих пор одно из немногих воспоминаний, думая о котором, я испытываю стыд как в первый раз.
– Ах, юность, – усмехнулся Дан, дотронувшись до моих горящих щёк. – Мастер Варейн совершенно права, размышляя о любой слабости, как о мишени, куда обязательно попробуют ударить – сразу или дождавшись более подходящего момента. Однако, смею справедливо предполагать, что беседа со мной совершенно другой случай.
– Потому что… для тебя любой собеседник изначально слабый, да? – неуверенно предположила я.
Мой прекрасный господин расхохотался, облокотившись на стол и опустив голову на тыльную сторону руки. Я улыбнулась, расцветая от его смеха, как цветок, раскрывающийся навстречу солнцу. Не то что бы я когда-либо видела себя шутом подле Дьявола и старалась рассмешить его намеренно, но неосознанное желание улучшить его