пошло оно все в могилу, – наконец сказал Гарион. Его голос звучал так слабо и хрипло, что походил на вой выкопанного из земли упыря.
– Хорошо, – проскрипел в ответ Чарли, втайне радуясь, что они покончили с этим глупым занятием.
К его облегчению, Гарион начал разводить костер, а сам Чарли отправился обустраивать стоянку для ночлега, насколько это было возможно. Он нашел просторное дупло в основании одного из деревьев и соорудил там некое подобие гнезда, застлав дно их мантиями и мехами. Долгое время ни Чарли, ни Гарион не произносили ни слова, наслаждаясь наступившей тишиной.
На ужин Гарион запек несколько кроликов, изрядно отощавших за зиму. Пока Чарли обгрызал сочившуюся жиром косточку, в его сознании проносились картины более счастливых дней. Маленький столик снаружи сискарийской таверны, залитый солнечным светом, и бокал нежно-красного вина в руке. Теплый хлеб, только что купленный в пекарне на берегу реки Риверосс в Партепаласе. Оленина, запеченная и приправленная заботливой рукой Эндри Трелланда. Та, которую он ел горячей у подножья гор рядом с Волчьей тропой, когда крышу над головой заменяли звезды. А его Соратники были живы и, по своему обыкновению, спорили между собой.
– У тебя есть какие-нибудь менее… шумные идеи? – шепотом спросил Гарион, бросив обглоданные кости в кусты, и сделал жадный глоток из фляги.
Чарли с большой осторожностью подбирал слова, чтобы не сказать лишнего. Он указал на седельные сумки, в которых лежали его бумаги и чернильницы.
– Боюсь, с помощью фальсификации с этой проблемой не справиться, – тихо произнес он.
Лицо Гариона напряглось. В его глазах отражалось пламя костра.
– С помощью боевых искусств тоже.
Чарли улыбнулся уголком рта.
– Хоть раз в жизни мы с тобой одинаково бесполезны.
Они обменялись улыбками. Несмотря на обстоятельства, Чарли снова задумался, не сон ли это. Он задержал взгляд на Гарионе, пытаясь найти в нем хоть какую-то тень, хоть какой-то недостаток или немыслимую черту – любой знак, который дал бы ему понять, что все это иллюзия или посмертное бытие.
Гарион без труда угадал его мысли.
– Я настоящий, Церковный Мышонок, – едва слышно сказал он. – Я здесь.
Щеки Чарли вспыхнули, и он, отвернувшись, сплюнул на землю кусочек хряща.
– Забираю свои слова обратно. Я не бесполезен. По крайней мере, я умею готовить, – резко произнес Чарли, рассеивая напряжение между ними. – При нормальных обстоятельствах.
Гарион откинулся назад, опершись на локти, и закатил глаза, мерцавшие в свете костра. Он растянулся на ложе из мантий и мехов, оставив рядом с собой свободное место. Ему на лоб упала прядь волос. В этот момент он выглядел так наивно, что это выбивало из равновесия.
– В цитадели нас не обучали готовке.
Гарион широко улыбнулся, когда Чарли поднялся на ноги и подошел к нему.
– Еще один аргумент против лорда Меркьюри, – произнес Чарли, устраиваясь рядом с Гарионом. Теперь, когда они сидели рядом, морозный воздух казался почти комфортным.
Гарион