вспыхнула стоящая слева от меня Тира.
– Дочь, встань сюда… – Он показал ей на место возле трона, и моя сводная сестра, бросив: «Маунти, стереги его!» – вспрыгнула на помост и встала рядом со своим приемным отцом.
Барлоу отошел в сторону, повернувшись лицом ко мне, положил меч на сгиб локтя. Болотный тролль сопел сзади.
– Сегодня ты нанес большой вред, – продолжал Магистр. – И даже смерть не будет чрезмерным искуплением за это.
– Мы должны допросить его, а не сразу убивать, – вмешался седобородый. – Ты, вор, отвечай: что ты знаешь про этот меч и про шкуру?
Я оглядел их всех. Этот, с бородой… Вотан Гарб, если правильно помню. Вместе с Магистром и смуглым фангом он управляет Домом Реликвий. Магистр – великий маг тверди, Вотан – лекарь, знаток целебных эликсиров, а третий, кажется, его зовут Джада, огненный маг.
– Ничего не знаю ни про шкуру, ни про меч, – сказал я. – Это вы мне расскажите, зачем они понадобились личу.
– Желаешь, чтобы мы пытали тебя? – спросил Вотан Гарб. – Магия может причинить много боли. Тебе ли не знать этого, Магический Вор?
Магистр выпрямился, опираясь на посох, и громыхнул:
– Вотан, у нас нет времени спорить с ним! Ни разу в границах наших стен не открывались пространственные бреши. Он привел Темного Воина – он в ответе за произошедшее, – пусть ответит на вопросы прямо сейчас или умрет на месте!
Подняв руку с распоротым рукавом, я показал им почти затянувшуюся тонкую линию, оставшуюся от раны.
– Лич полоснул меня клинком, прежде чем вбежали стражники. Мне стало плохо, я упал… Времени с тех пор прошло немного, а рана уже почти исчезла. Что это за меч? Я не знаю, но теперь очень хочу узнать.
Глаза Магистра сверкнули. Двое магов остались у трона, а он спустился с помоста по короткой лестнице. Доски стонали, прогибались под его весом. Высокий, сгорбившийся старик, если бы он распрямил спину, расправил плечи, то стал бы на голову выше меня. Медленно, тяжело переставляя ноги, тот, которого я уже давно не называл своим отцом, подошел и заглянул мне в лицо, нависая надо мной, будто столетний дуб. Подняв мое запястье, повернул, осматривая рану, снова поглядел в лицо, отстранился и позвал:
– Вотан, Джада, вы чувствуете в нем что-то? Ощущаете какую-то магию? Может быть, отраву?
– Нет, – ответил седобородый, а смуглый фанг отрицательно качнул головой.
– Маунти беспокоился, обнюхивая его, – заметила Тира.
– О чем вы? – спросил я. – Какая магия? Эта тварь в доспехе заразила меня чем-то, поцарапав вашей кривулькой?
Магистр попятился, стуча посохом, и вдруг я будто новыми глазами увидел его. Этот медлительный старик, чей хребет гнется под весом силы, накопленной за долгие годы, когда-то кипучей, бурлящей, а теперь лежащей почти мертвым грузом на сутулых плечах… Он совершенно чужой для меня. Муж моей давно покойной матери. Посторонний человек, не вызывающий уже даже ненависти. И это – мой отец? Неужели когда-то я называл его так? Слушался его, служил ему, позволял направлять свою