исчезновением девочки стояло Лихо Лесное, – объявил Дементий Павлович, и Сокольцы массово заохали и заахали.
Начались нервные шепотки.
– Оно забрало Александру из вашего бора, где вы обычно отдыхаете. Туда она пришла вместе с этим мускулистым юношей, – Дементий Павлович указал на Чубарого.
– Что?.. Нет… я не был в бору.
– Не надо лгать, – с расстановкой произнес Дементий Павлович, и Сазанович поддержал его:
– Ты сам нам сегодня днем говорил, что виделся с ней и пошел в бор.
– Шеф, да как же так?..
– Прости, Велька…
Сазанович покачал головой.
– …но сегодня явно не твой день. Ты арестован, парень, за преследование и незаконный сбор сведений о частной жизни Александры Чеграновой по статье сто тридцать семь Уголовного Кодекса. Также тебе вменяется изнасилование несовершеннолетней Александры Чеграновой – статья сто тридцать один Уголовного Кодекса, – хранение наркотических средств и их распространение – статья двести двадцать восьмая и двести тридцатая соответственно. Тебе грозит срок до шестнадцати лет, парень. Прости.
– Шеф… Сазанович…
Собравшиеся сокольчане начали возмущаться. Фенька-Свистун выпустил мать Сашки из объятий и ударил Чубарого прямо в челюсть. Клавдий Тимурович тут же бросился к парню и попытался оттащить его. Тот проклинал экс-полицейского самой отборной руганью, которая только была возможна в деревне. Дементий Павлович, меж тем, стоял с абсолютно беспристрастным лицом и просто наблюдал за происходящим. Сазанович достал из поясной сумки наручники.
– Ты имеешь право хранить молчание.
– Сазанович, я же тебе этого прощу.
– Сейчас, Велька, в твоих интересах молчать, – сказал Сазанович спокойно, – и посодействовать сотруднику органам правопорядка. Поверь мне.
– Хорошо, – Чубарый покорно протянул руки, и Сазанович защелкнул замки у него на запястьях. Бугай глянул на Дементия Павловича. – И до тебя я доберусь, чужак, еще узнаешь, почему тебе следовало молчать. И никакие фокусы тебе не помогут.
– В этом я сильно сомневаюсь, мальчишка, – Дементий Павлович пожал плечами. Он глянул на старосту, который что-то говорил Феньке-Свистуну.
Фенька кивнул несколько раз и согласился с чем-то. Клавдий Тимурович похлопал парня по плечу и обнял, сказав, что все будет у него хорошо, что жизнь на этом не закончится.
– А теперь я бы на твоем месте, – сказал он, – помог Лидии Денисовне подготовить все к похоронам.
– Да, Клавдий Тимурович, вы правы.
Мать Сашки со всей возможной осторожностью взяла сверток с костями, когда Фенька-Свистун присоединился к ней. Односельчане высказывали слова сочувствия, старались всячески поддержать соседку. Она повернулась к Дементию Павловичу.
– Спасибо вам, что вернули мою дочурку хотя бы так.
– Да, – кивнул староста, – спасибо вам огромнейшее, уважаемый. Мы у вас в долгу. И Лидка, и я, в том числе.
– В долг я не даю, староста, – сказал Дементий Павлович