когда ему дадут морковку, которой размахивал возница, увлеченный рассказом.
Не знаю, много ли он придумал, но мне было не по себе. Даже не страшно, просто неуютно, ведь в сказки я точно верить не собираюсь. Но отправляться в темный лес, в который, судя по рассказам, превратился Сад, не очень-то и хотелось. Только вот выбора нет.
Меня усадили в телегу, на специальную скамеечку, и мы отправились в путь. Приходилось держаться обеими руками, плюнув на вещи, потому что, несмотря на то, что дорога визуально казалась прямой и ровной, подбрасывало на каждой мало-мальски заметной кочке так, что вспоминались завтрак, обед и ужин вместе взятые. Зато страшных сказок больше не было. Но тут не моя заслуга, просто мужичок сосредоточенно вез нас вперед, к зеленой громадине Сада, и, кажется, сам стал верить в свои истории.
А вот когда мы подъехали совсем близко, у меня перехватило дыхание. Сначала все было очень красиво. Нет, правда, Сад был потрясающим! Ровные ряды стройных одинаковых деревьев, газончики, клумбы с цветами вдоль утоптанных дорожек. Работников попадалось немало: они сновали между яблонями и грушами с корзинами и лестницами, собирали урожай, грузили квадратные корзины в стоявшие наготове телеги. Здесь работа казалась четкой, выверенной и слаженной, но чем дальше мы отъезжали от управленческого двора, тем печальнее все становилось.
Вряд ли управляющий заглядывал так далеко. Нет, деревья оставались такими же, но подстриженных и ухоженных газонов становилось меньше, дорожки терялись в высокой траве, работники громко переругивались, выполняя обязанности как придется. Кидали яблоки прямо на землю, отпинывали их ногами, ставили неровно корзины, да так, что давили нежные сливы. Мне даже смотреть на это было неприятно, я не понимала, как можно так по-варварски относиться к тому, что приносит пользу, к высоким старым деревьям, увешанным крупными плодами. Можно ведь и хорошо работать, не вредя природе, не обламывая ветки.
– Да, – вслух произнес возница. – Чем дальше от больших начальников, тем меньше ответственности. А в Чащобе вообще каждый сам за себя.
И меня это медленно начинало пугать.
Время неумолимо спешило вперед. Я не знала, как долго мы едем и далеко ли до конца пути, но Сад менялся. Деревья уже нависали над дорогой, туго переплетая свои ветви, закрывая солнечный свет, отчего все вокруг казалось темным и мрачным, пугающим и опасным. Даже ветер, который до этого приносил сладкие запахи фруктов, исчез, сменился горькой прохладой, отчего мир стал казаться застывшей в веках фотографией, в которую мне посчастливилось случайно попасть.
– Это Чащоба? – спросила я.
– Почти, – лаконично ответил мне мужичок.
И мы опять замолчали.
Ни звука, ни скрипа, ни шелеста. Неудивительно, что тут никто работать не хочет, да и слезы Веты сразу понятны. Если бы я знала, что все так печально, сама бы сбежала, только пятки сверкали б. Но нет, теперь придется думать, как отсюда выбраться без вреда для здоровья и репутации.
– А вот