лежал уже неделю, ему делали всевозможные обследования, но лечение не начинали.
– Что говорит врач? – спросила я папу при очередном созвоне. В больницу не пускали, так как шла волна какого-то очередного гриппа.
– Ничего не говорит. Они тут особо много не разговаривают. Обсветили всего: то УЗИ, то КТ, то рентген. Я тут, как в санатории. Ем, сплю, гуляю по этажу. Мне даже медсестру приставили, чтобы сопровождала, – отец довольно хмыкнул.
– А что, тебе сложно ходить одному? – удивлённо спросила я.
– Да тут такие лабиринты, что можно заблудиться. Я вышел один раз и не понял, как вернуться. Да и веселее с сестричкой, разговариваем ходим.
– Ты молодец. Правильно, двигайся больше. Движение – жизнь. А кормят, как? Принести тебе, чего-нибудь, вкусненького?
– Не надо, тут хорошо кормят, мне хватает.
– А кофе? Ты же его любишь, принести? А кроссворды?
– Вот кроссворды принеси, буду разгадывать. Мы тут с соседями по палате общаемся хорошо, не скучно мне тут, не беспокойся.
– Ну хорошо, раз всё хорошо. Я заведующему позвоню на днях, спрошу про тебя, раз лечащий врач молчит.
– Позвони. Как там, Танюша?
– Тебя вспоминает, спрашивает, где Петя? Так хорошо твоё имя, выговаривает. Смешная такая… Ладно, папа, до связи, отдыхай.
– Давай…
Через несколько дней я позвонила заведующему, так как было непонятно, как проходит обследование отца.
– Здравствуйте, Александр Михайлович. Это дочка пациента Петра Владимировича, который из Башкирии. Скажите, пожалуйста, как обстоят дела у папы? А то, он мне ничего вразумительного сказать не может.
– Вы можете подъехать ко мне завтра? Часам к пяти.
– Конечно, подъеду.
– Лучше не по телефону, приезжайте.
На следующий день я уложила спать Танюшу, с ней остался сын Дима, и отправилась в больницу. Папе я ничего не сказала, что еду к заведующему на встречу. Зачем, раньше времени говорить, пока ничего непонятно. Села в трамвай и полчаса катила по снежному Санкт-Петербургу. Стоял конец ноября, но сугробы были настоящие, северные, непохожие на обычные для Питера и этого времени года. Какие сугробы!? Иногда, в январе зелёная трава проступает на газонах. Я радовалась снегу, как ребёнок.
Я постучалась в дверь назначенного мне кабинета и, зайдя, спросила:
– Здравствуйте, а Александра Михайловича можно?
– Он наверху в отделении. А, что вы хотели? Он только по утрам принимает здесь, – откликнулась одна из сотрудниц.
– Мы с ним договаривались о встрече в это время, – сказала я.
– Сейчас я ему позвоню, спрошу, – эта же женщина взяла трубку телефона и набрала номер.
Через пятнадцать минут в коридоре появился мужчина в халате и маске, он энергично шагал в мою сторону. Я встала со скамьи, на которой сидела в ожидании его.
– Это вы, дочь Петра Владимировича?
– Да я, здравствуйте.
– Пойдёмте,