лицо и кричу: «Сваливаем, бабы!» Мы проваливаемся сквозь стену, Лешечка рвется за нами, бьется головой о ту же стену и ПРОСЫПАЕТСЯ.
Еще один странный сон. Как клип: вижу мелькающие картинки и слышу монотонный голос:
Ногами босыми по траве.
Приятно.
Но пятна,
Повсюду пятна.
И на стенах пятна.
Жуть
Сменяет невнятная муть.
Не смогу теперь спать,
Хотя хочу заснуть.
Никак не забыть,
Остаётся выть.
Пятна.
ДУРАКИ
У нас на курсе было два дурака. Собственно, конечно, гораздо больше. Но рассказать хочется об этих. Они были самые активные и жизнерадостные, остальные до них в своей унылой тупости явно не дотягивали. Эти же двое были везде и всегда; и всегда не к месту. Один с армянскими именем Ашот находил тебя, где бы ты ни прятался, чтобы поделиться новой пришедшей ему в голову шуткой или рассказать «свежайший» анекдот. О качестве этих комических, по его мнению, зарисовок умолчу, может, у меня просто плохо с чувством юмора. Поначалу это вызывало даже добрую улыбку – не обижать же человека. Да! Забыл сказать: оба моих любимых дурака были абсолютно безобидны: ни злобы, ни подлости, ни стукачества, ни даже обиды они в этот мир не приносили – ничего, кроме бьющей фонтаном дурости.
Саша от Ашота резко отличался. Это был единственный встреченный мной дурак, который твердо знал, что он дурак. При этом никак по этому поводу не расстраивался. Просто жил таким, каким его сделала природа и радовался жизни. Он не знал ничего и никак не комплексовал из-за этого. Если могла случиться какая-то неприятность, он тут же в нее влипал, правда, и мгновенно вылипал благодаря папе-генералу КГБ. Я не буду рассказывать даже о малой части совершенными этими двумя глупостей. Просто пара зарисовок для общей характеристики.
Саша, будучи сильно пьян, обдристался в переполненном вагоне метро. Мало того, что он никак не пытался скрывать этот прискорбный факт, он рассказывал о нем всем: и тем, кого знал, и малознакомым, и тем, с кем не был знаком вовсе. При этом он широко разводил руками, показывая, какое пространство вокруг него образовалось, хохоча так, что казалось, неприятность в метро имеет все шансы повториться.
Ашот, как и все мы, оказался в военных лагерях. Там рядом с нами расположились журналисты, люди своеобразного образования и интеллектуальных предпочтений. Наблюдать за ними было даже иногда любопытно – там Ашот и Саша никак не выглядели бы чем-то исключительным. И первобытный человек, как говорят специалисты, стремился к творчеству. Не была чужда тяга к нему и нашим соседям. На третий или четвертый день кто-то из них вырезал из цельного куска сосны мужской половой орган, вырезал очень точно, явно с любовью, с такими тончайшими подробностями, которые доступны лишь настоящему мастеру. Изделие вызвало восторг у журналистов. А уж когда другой гений догадался украсить шедевр натянутым на него презервативом,