кофе с молоком, отозвался спортивной кричалкой «Оле-Оле-Оле-Оле!».
Роб был самым младшим из троих, но имел такой набор зубов, что мог съесть яблоко через теннисную ракетку. Для Тары он был человеческим воплощением шрифта Comic Sans.
Когда она подошла ближе, тройка, похоже, смеялась над каким-то грязным анекдотом.
– Привет, парни! – сказала Тара, стараясь быть вежливой.
Все трое остановились и попытались взять себя в руки. Вид у них был, как у школьных проказников, застигнутых на месте преступления строгой училкой. Таре это жутко не нравилось.
– Привет, – извиняющимся тоном, словно пытаясь избежать наказания, сказал Томми.
– Над чем смеетесь? – спросила Тара, искренне пытаясь присоединиться к веселой компании.
– О, тебе бы это не понравилось. Определенно НБДЖ, – сдерживая смех, сказал Марк.
Тара почувствовала себя уязвленной. Они постоянно шутили на работе, и в данном случае НБДЖ означало «НЕБЕЗОПАСНО ДЛЯ ЖЕНЩИН». Она решила сменить тему.
– Кто-нибудь из вас слушал сегодня утром ток-шоу на «Линии»? – спросила она.
– Боже, я посмеялся от души! Эта Мэри – настоящий шедевр, – хохотнул Роб.
– Ричард Маллиган – легенда! – сказал Томми. – Ты знаешь, что завтра у нас с ним питч-сессия [11]?
– Что? – растерянно спросила Тара. – У меня ничего не приготовлено!
– О, не волнуйся, для нас это верняк. На самом деле, это не твоя территория, – успокоил ее Марк.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Тара, глядя на него с прищуром. – Женщины тоже могут обманывать, ты знаешь? Если не ошибаюсь, для танго нужны двое.
– Конечно, но… ты не самый подходящий человек для организации этой рекламной кампании, – осторожно сказал Томми.
– Ты можешь себе такое представить? – рассмеялся Роб, невольно фыркнув, как свинья.
– А почему бы и нет? Разве продукт недостаточно «розовый»? – спросила она, показав пальцами воздушные кавычки.
– Нет… это потому, что ты… – сказал Томми, изо всех сил подыскивая подходящие слова.
– Ну же, выкладывай! – потребовала Тара.
– Ты немного похожа на Мэри, – наконец выдавил он.
Тара вспыхнула от гнева. Похоже, у них у всех здесь сложилось о ней совершенно неверное представление. Намек на то, что она старая ханжа, которая не в состоянии перенести даже офисную шутку, оскорбил ее до глубины души.
Как случилось, что ее собственное восприятие самой себя так резко отличается от того, какой ее видят другие? Неужели по достижении определенного возраста тебя просто списывают со счетов? Раньше она была свободолюбивой представительницей богемы, одной из тех, кого называли дикими сердцем. Раньше она была одной из тех девушек, которые садятся на заднее сиденье мотоцикла и уносятся с незнакомцем в ночь. Когда же она потеряла свою искру? Когда успела превратиться в чопорную ханжу, пуританку, нравоучительную МЭРИ? Ей хотелось крикнуть,