гребень.
Публий услышал слитный топот множества ног, множество слишком легких и слишком частых для человека шагов. Спустя несколько ударов сердца через щель между камнями он увидел мелькающие тени: конструкты горохом сыпались с каменного козырька над расселиной и бежали дальше. Однако он зря надеялся, что ищеек среди них нет: одна из тварей что-то учуяла и некоторое время крутилась у подземной щели, пока кто-то не погнал ее вперед грубым окриком.
И тут Публий едва не хлопнул себя по лбу. Ну конечно, как он не сообразил! Северные конструкты, если верить префекту Дриг Зиггура, были достаточно автономны, однако группы их нуждались в присмотре какого-нибудь мага. Оттого-то пограничная стража тогда так усердно изучала следы, оставленные неизвестными возле Башни Полуночи…
И тут у первого Ворона мелькнула совсем уж безумная мысль. А что, если попытаться перехватить этот отряд? Конструкты сильны и неутомимы, самое уязвимое место – это управляющий маг; в бою он наверняка хорошо скрывается, но сейчас, на марше, нападения не ждет. Публий Маррон не теряет совершенно ничего (кроме жизни – в случае неудачи), зато в случае удачи сумеет и к Шаарте пробиться, и получить в свое распоряжение значительную силу.
Из оружия, правда, остался лишь походный нож, но и он сгодится при умелом подходе!
Маг тихо выскользнул наружу; конструкты и их вожатый отошли уже на четверть лиги, однако если он поторопится, то легко их нагонит. Да, вон они бегут: сотни три тварей, не меньше, а позади отряда в окружении наиболее медлительных конструктов шагает человек.
Твари бежали все ж таки не по прямой: маг, водительствующий ими, вероятно, не хотел рисковать и портить имущество; конструкты, как и живые создания, наверняка могли переломать конечности на каменных осыпях и ледяных склонах. А может быть, маг берег собственные ноги. Так или иначе, ватага двигалась наиболее ровным, хотя и извилистым путем. Что ж, а Публий вполне может пройти напрямик, через все гребни и трещины и подкараулить мага… да вот хотя бы вон у той скалы. Но придется поспешить…
Он жадно глотнул из фляжки и припустил, скача по камням, словно горный баран, пригибаясь, перелезая через зияющие щели, из которых вырывались языки призрачного пламени. Сердце бешено колотилось, в горле пересохло, но он не мог замедлить бега, не мог позволить передышки.
Задыхаясь, сам не веря, что добежал, он залег на выбранной скале. Точнее, на низком скальном навесе над нешироким ровным проходом. Похоже, когда-то это была торная тропа, после катаклизма частично заваленная щебнем и перегороженная крупными каменными обломками.
Конструкты приближались. Еще немного – и они вынырнут из-за очередного гребня и потекут по тропе неровным темным потоком.
Вынырнули. Публий Каэссениус рисковал, выглядывая из-за навеса, однако не мог отвести глаз от невероятного зрелища, одновременно отвратительного и достойного восхищения.
Боевые конструкты мало походили друг на друга – похоже, их создавали как произведения