заполнены спешащими по своим делам пешеходами, а Кристаллы высоток привычно бьют в небо светящимися цветными столбами.
Снова чувствую себя запертым в золотой клетке узником. До Инициации путь на улицы Москвы без сопровождения вооруженной до зубов охраны мне заказан. Да и охрана эта как фиговый листок на гениталиях: любой высший аристо – Темный, Светлый или Цветной превратит ее в кровавый фарш в мгновение ока. А затем примется за меня.
Натягиваю стандартный комплект одежды: футболку, джинсы и кроссовки и подхожу к зеркалу. Из него на меня глядит совершенно обычный парень, обычный, если не приглядываться к фиолетовым радужкам глаз. Приглаживаю еще мокрые после душа волосы и выхожу из апартаментов.
Вихрем залетаю на кухню и, чмокнув в щеку мгновенно зардевшуюся Петровну, нагружаю поднос пирожками.
– Сметану забыл! – кричит она вслед, и я возвращаюсь, сделав танцевальный пируэт на потеху работницам ножа и половника.
Петровна ставит на поднос большой соусник, добавляет несколько печений, чем зарабатывает еще один поцелуй.
– Спасибо! – кричу я уже из-за двери и несусь к лифту.
Убежище Хранителя прячется на средних этажах Высотки, в небольшой каморке, примыкающей к библиотеке. Я нахожу его лишь после нескольких минут блужданий по коридору, потому что вывески и номера на дверях отсутствуют. Стучу и терпеливо жду, наслаждаясь ароматом жареных пирожков: старик нетороплив и медлителен, особенно по утрам. Наконец, дверь открывается.
– Доброе утро! – приветствую я Никифора Григорьевича, протягиваю вперед поднос и широко улыбаюсь.
– Доброе утро, Ваша Светлость! – произносит он после небольшой паузы и делает шаг в сторону. – Проходите!
Каморка Хранителя удручающе мала, лишь на пару метров больше моей спальни в Приюте. При этом в ней уместилась аккуратно застеленная двуспальная кровать, заваленный рукописями стол и многочисленные стеллажи с книгами. У небольшого окна расположился столик с возвышающимся на нем самоваром и двумя потертыми креслами рядом.
– Присаживайтесь, Александр Игоревич, – предлагает Хранитель и освобождает столик от грязной посуды.
С готовностью плюхаюсь в кресло, ставлю поднос на стол и, не церемонясь, хватаю пирожок. Вгрызаюсь в горячее тесто и, вкусив божественную картофельную начинку со специями, едва сдерживаю стон удовольствия.
– Если в скромную обитель старого Хранителя Рода явился молодой князь, да еще и собственноручно принес угощение, ему точно что-то нужно, – произносит старик, лукаво улыбаясь, и садится напротив.
– Я бы от чая вашего знаменитого не отказался – аромат горных трав перебивает даже запах вкуснейшей стряпни Петровны!
– Решили купить старика с потрохами? – Никифор Григорьевич довольно улыбается и наливает чай из горячего самовара. – Про горные травы Игорь Всеволодович рассказал?
– Он самый! – подтверждаю я и делаю большой глоток.
Чай,