с удовлетворением заключает Шувалов. – Возможность продемонстрировать новый подход представится уже завтра.
– Завтра же Инициация?! – недоуменно спрашиваю я.
– Перенесли! – отмахивается старик. – Кристаллы и оборудование Храма Разделенного не пострадали, его уже готовят к церемонии, но нужно время, чтобы отмыть все от копоти, проверить старые системы безопасности и дополнить их новыми. Теперь доступ в Храм будет ограничен. Это нужно было сделать уже давно, но, чтобы переломить сложившиеся традиции, иногда недостаточно даже монаршей воли!
Он замолкает, выдерживая театральную паузу, и начинает говорить лишь в момент, когда мы с Трубецкой обращаемся в слух.
– Ты приглашен в посольство Османской Сатрапии на бал в честь прибытия в Москву дочери Великого Визиря османов. Она – твоя цель!
– Я должен ее убить?
– Всегда полагал, что в твоем возрасте гораздо интереснее спать с девушками, нежели их убивать, – произносит Шувалов с усмешкой.
Лицо Трубецкой кривится, в синих глазах вспыхивают яркие искры, а обращенный на меня взгляд выражает неприкрытую угрозу.
– Твоя задача – выяснить реальные намерения, с которыми турчанка пожаловала в Москву, – продолжает Шувалов. – История про любовь к русскому языку и русской культуре, которой она потчует всех без исключения – не более, чем прикрытие!
– И кем я буду в этом квесте? – спрашиваю, не особо скрывая сарказм.
– Самим собой, конечно! – отвечает Князь, проигнорировав мои вызывающие интонации. – Привычный тебе маскарад – удел актеров Мосфильма! Учись играть, оставаясь собой, это много сложнее!
Хочу поспорить, но сдерживаюсь, ибо не время и не место. Да и мысли заняты другим.
– На подстраховке – Ольга! – Князь кладет вишенку на торт и с интересом смотрит на Трубецкую, ожидая ее реакции.
– Явиться на прием с дамой, чтобы кадрить другую? – Ольга снова кривится, ее взгляд мечет гром и молнии. – У бездарей это называется «Ехать в Тулу со своим самоваром»!
– Не вижу проблем, вас ждет светский прием, а не рандеву в номерах, – Шувалов пожимает плечами и отворачивается к окну, пряча усмешку.
– А если дело до номера дойдет? – с показным равнодушием спрашиваю я, демонстрируя Ольге, что турецкая посланница не интересует меня от слова совсем.
– Вряд ли, но подумай трижды, прежде чем членом размахивать – дипломатический скандал нам не нужен! – старик подмигивает и снова разливает коньяк по бокалам.
– Ну что вы! – успокаивает его Трубецкая. – Наш юный княжич – романтик и апологет платонических отношений, а не узник животной похоти!
Посылаю Ольге воздушный поцелуй и дарю белозубую мосфильмовскую улыбку.
– А язык? – я высказываю первую за вечер дельную мысль. – Как я буду с ней общаться?
– Язык тебе понадобится для другого… – продолжает язвить Трубецкая, но Шувалов останавливает льющуюся из нее желчь, твердо сжав губы и прищурив глаза.
– Она неплохо