глазами всплывает окровавленный нос Оливера, хруст при ударе, жесткость и холод в глазах Джейка.
Разрушена не только наша с Олли дружба, мы вмешали в это Элфорда. Я вмешала. Не остановила, не дала внятно понять, что он не мой старший брат, который обязан идти и бить морду каждому парню, который снимет передо мной трусы. Дружба ребят под угрозой, группа под угрозой. И все из-за алкоголя и моих чувств.
Вина похожа на бетонную плиту, которая придавила меня к кровати и вот-вот расколет ребра. Глаза жжет от подступающих слез, и я тру веки костяшками. Чувствую себя блендером, который перемалывает любой намек на слезы. Позволю себе слабость и точно разревусь. Надо просто перемолоть это внутри, и однажды оно уйдет, а напряженное горло расслабится, и я снова смогу свободно дышать.
Закрывается входная дверь, но я не двигаюсь до тех пор, пока не слышу, как заводится двигатель. Убедившись, что мама уехала, я иду на кухню и залпом выпиваю стакан воды. Бросив шипучую таблетку аспирина в стакан, плетусь в ванную, чтобы умыться.
Меня мутит от нервов и голода, при этом еда не лезет в горло, поэтому я обхожусь водой с аспирином. Не могу расслабиться, потому что в голову вспышками врываются воспоминания вчерашнего вечера, от которых я непроизвольно вздрагиваю.
– Боже. – Сделав звук телевизора погромче, пытаюсь сосредоточиться на сюжете о правильном приготовлении спагетти в «Доброе утро, Америка».
Я призналась Оливеру в любви так легко, словно рассказывала анекдот. Что он думает обо мне теперь? Неужели мы больше не сможем дружить? А если об этом узнают в школе? Что если «Норд» распадется из-за меня? Господи, в таком случае разгневанный Рэм задушит меня голыми руками.
Тело бросает в холодный пот. Покусывая ноготь на большом пальце, я трясу коленом. Я так больше не могу. Не вынесу. Подскочив на ноги, иду в комнату и достаю из рюкзака полупустую пачку сигарет.
Выхожу из трейлера, прикрыв за собой дверь, сажусь на ступени и верчу пачку в руках, раздумывая. У соседнего трейлера курит Рут. Взмахнув рукой, она идет ко мне, не скрывая любопытства во взгляде.
– Случилось какое-то дерьмо, – Рут не спрашивает, она констатирует факт, глядя на сигареты в моих руках. – Мистер Дурацкая-бывшая облажалася?
Качнув головой, я разглядываю кеды Рут и красные носки, которые достают ей почти до самых колен.
– Выглядишь дерьмово, значит хорошо погуляла вчера, – шумно выдохнув дым, она хмыкает. – Миссис Рамирес чуть с ума не сошла, пытаясь дозвониться до тебя.
– Я призналась в любви Оливеру и переспала с ним.
Рут смеется, но как только я поднимаю подбородок и заглядываю в ее глаза, смех тут же испаряется. Делая глубокую затяжку, она кивает. Рут не осуждает, не удивляется, не спрашивает: «Как так вышло?». Она точно знает как, потому что ее братья и сестры, как и она сама, появились на свет не без помощи алкоголя, которым злоупотребляет миссис Кларк. А еще совсем недавно Рут переборщила с пивом, из-за чего пришлось делать тест на беременность после близости с вонючкой Коллином.
– Однажды это должно было произойти.