в стороны, давая столь нужную передышку Сагусу, который, не теряя темпа, сокрушал дронов на своём пути, прокладывая дорогу. Желтый корабль, превратившись в настоящий таран, протаранил стеклянные врата Деймоса, которые недавно починили роботы-ремонтники.
– Что бы мы делали без третьего корабля! Он нам очень пригодился, – сказала Амели, не скрывая облегчения.
– Может, назовем его «Надежда»? – предложила Мими, улыбаясь, как будто само название даровало им новую веру.
Позади все еще слышалась грохочущая перестрелка – одна часть дронов яростно сражалась с подчиненными Иласу и Брасону беспилотниками, а другая сконцентрировалась у ворот Деймоса, словно решительная стена, но за пределами города догнать корабли в открытом космосе стало для дронов почти невозможной задачей.
Корабли вырвались в открытый космос. Огромный спутник, только что угрожающе близкий, теперь постепенно исчезал вдали. Им почти не верилось, что они смогли уйти – их маленькая победа над корпорацией казалась нереальной, как мгновение свободы, настигнувшее их вдруг.
Глава 27
Планета
Повреждённые двигатели желтого корабля «Надежда» окончательно заглохли. Обшивка на фюзеляже почти полностью разорвана, истерзанная множеством ударов, от которых остались глубокие трещины и разломы. Полуразрушенная и неуправляемая, «Надежда» дрейфовала в невесомости, исчезая в черноте космоса.
Теперь лишь два грузовых корабля направлялись к Земле: массивный красный – лидер группы – и небольшой желтый, следующий за ним. Они покинули орбиту Деймоса и вскоре должны были пронестись мимо Марса.
Илас устроился в кресле-качалке, ощущая, как его тело медленно погружается в тишину и покой. Каждая мышца болела, но это была приятная боль, напоминающая о пережитом труде и напряжении последних дней. Он позволил себе улыбнуться, почувствовав, как эта улыбка расползается по лицу, согревая его изнутри.
Вдруг пространство наполнилось мягкой мелодией – спокойной и чарующей, словно сама музыка разгоняла остатки усталости. Мими запела, и её голос обволакивал всё вокруг, лёгкий и чистый, как дуновение ветра. Это была её любимая песня, и каждый звук был пропитан её внутренним светом и теплотой. Синеглаз и Брасон, увлеченные мелодией, закружились в беззаботном танце. Их смех эхом разносился по пустому пространству, и Илас, завороженный этой картиной, хлопал в такт, чувствуя, как радость разливается в нём.
Затем, поддавшись веселью, он вскочил и присоединился к ним, позволяя себе стать частью этого маленького праздника, отринув заботы и тревоги. Каждый шаг был словно глоток свежего воздуха, лёгкий и полётный. В этот момент казалось, что все границы стёрлись, и они парили в собственном мире, полном безмятежности.
Сагус и Амели наблюдали за ними через мониторы, едва сдерживая улыбки. Они видели, как Илас, обычно сдержанный и серьёзный, сейчас был беззаботен, его лицо светилось искренней радостью. Они чувствовали, что этот момент был как тихий маяк – свет в безмолвной темноте