свободен? – спросила она.
Этот вопрос застал меня врасплох. Несколько дней назад мы приходили сюда втроем. Я помню, как Дима заигрывал с Ирой, пока я навещала Марину в палате. Этот донжуан успел запасть ей в душу. Я невольно поморщилась, не зная, как ответить на ее вопрос. Насколько я знала, Дима был свободен, но он не казался мне подходящей кандидатурой для Иры: парень со странностями из другого города, который уедет отсюда, как только завершит здесь свои дела. Он разобьет ей сердце и забудет о ее существовании на следующий же день. Дима принадлежал, как мне казалось, именно к такой категории мужчин. Кроме того, был еще один момент, зародивший во мне сомнения. Я не хотела себе признаваться, но после ее вопроса меня ужалила ревность. Я потеряла Сашу, а Дима оставался для меня единственной поддержкой и ниточкой, соединяющей с прошлым. Определенно мне не нравилась мысль, что сейчас он может пойти с кем-то на свидание и оставить меня одну. Поэтому мне пришлось соврать.
– У него есть девушка, – виновато улыбнулась я, и лицо Иры погрустнело.
– Что ж, – вздохнула она. – Значит, не судьба.
Ира попрощалась и пошла по своим делам, а Антона позвали в ординаторскую.
– Поговорим в другой раз, хорошо? – спросил он.
– Конечно, – ответила я. – Я очень хочу увидеть твое изобретение.
Наверное, я сказала это слишком громко или не так тихо, как хотелось бы Антону, и он нервно прижал указательный палец к губам, жестом прося меня не голосить. Да что же это за секретная разработка, из-за которой он так конспирируется?
Антон был не простым молодым врачом. Его всегда тянуло к науке. В свободное время, когда другие отдыхали с друзьями, ходили в кино и кафе, он предпочитал добровольное затворничество и чтение книг. Даже в ординаторской у него была своя отдельная книжная полка. Там находились труды ученых по биологии, физике, фармакологии, анатомии и даже метафизике. Мой коллега был весьма разносторонним и очень увлеченным человеком. И это отличало его от других молодых интернов.
В травматологии, не смотря на позднее утро, было тихо и безлюдно. В коридоре я заметила всего одну медсестру и одного пациента. Обычно в это время больные старались выходить из своих палат, чтобы размять мышцы, но в этот раз почему-то все попрятались. Подойдя к палате, где лежала Марина, я некоторое время собиралась с мыслями, прежде чем повернуть дверную ручку. Мне предстояло рассказать ей о том, что теперь в нашем доме живет брат моего парня, хотя, начать нужно было с того, что теперь у меня нет парня. Как-то было нужно объяснить подруге помягче, куда делся Саша, почему теперь он меня ненавидит, и с какой стати его брат-близнец стал нашим новым другом.
Я боялась, что она не поймет меня, хуже того, испугается и захочет выгнать из дома не только Диму, но и меня вместе с ним. Если это произойдет, я ее пойму. Ведь в том, что произошло тогда с ней на станции метро, была и моя вина. За считанные дни вся моя жизнь и жизни близких мне людей изменились до неузнаваемости.
Голова