Танечка и Олечка, пойдут с ним. Они будут искать до темноты, всю ночь напролет будут искать. Уже послали в город за полицией. Уже решили дать знать местной колдунье. Кто её ведает эту Акулину, говорят последнее время помягчала, но лишняя зарука совсем не лишняя. Вдруг тут не без колдовства?
И соседей, новоделов этих, князей Коровинских побеспокоить. Морщится старик хозяин, но делать нечего. Доченька моя, Лиза! Только успел порадоваться и снова этот лес проклятый. Земляника, будь она проклята. И остывает чай с земляничным вареньем. И плачут девушки на кухне. Такая барыня добрая, только приехала и уже убили и опять съели. Не иначе медведи.
Глава 4. Польский бунт
Ксендзы гнались за ним попятам. Шляхтичи пытались убить его из револьвера, рубили нашего спецмедведя саблями. Бей москаля!!! Гремело по лесу. Опять вляпался, думал, убегая спецмедведь. Давно ли, кажется, на Кавказе бедовал. И как я сюда попал? И зачем нам с поляками воевать? Ведь убьют ненароком.
Страшная ночь. Отряд графа Семишкурного попал в засаду и был полностью разгромлен. Отряд красных польских повстанцев, а красные они были самые вредные и агрессивные, неожиданно напал и выкосил косами буквально всех. У повстанцев не хватало оружия, и они пользовались таким варварским и страшным оружием.
Разрубим его паны!!! Слышал за собой Семишкурный.
Пшеклентый москаль. На березу его, лайдака. Лучше живьем его сожгите, паны. Уговаривал повстанцев ксендз. Поберегите веревку, не достоин он веревки.
Если бы не темнота, затрудняющая преследование, быть бы тебе, спецмедведь, поджаренным на хорошем огоньке.
Где этот чертов Муравьев?! В отчаянии думал он. А Муравьев тем временем боролся за выживание в другом лесу, отбиваясь от другого отряда повстанцев. Страшная ночь для московских оккупантов. Бог на небе видел вопиющую несправедливость, представители самой правильной религии страдали и гибли от рук схизматиков??? Но Бог не вмешивался, кто их на земле знает, какая сейчас религия правильная, я уже отстал, пусть сами разбираются.
Стоны в лесной глуши, добивают раненых. Вопли преследователей. Сопение усталого спецмедведя. Но еще немного и он спасен. Кажется, ему удалось оторваться от погони.
Пан, слышалось ему в ночной темноте. Пан, не угодно ли к нам? Мы местные русалки любим вас, москалей. У нас, в омутах, столько интересного для туриста из Петербурга.
И они туда же, думал Семишкурный. До чего развратилось и ополячилось местное население.
Но Неубей-Семишкурный был не прав. Гул возмущенной толпы, крик крестьян мужиков: а косы то, косы опять у нас взяли. Москалей побьете, косы позатупите, чем мы косить будем?
Крестьяне из окрестных деревень вступились за добрых гостей из России. Они нам землю дадут. Они нас от барщины освободят. Толковали между собой поселяне и между делом рубили топорами ксендзов и шляхтичей. Долой эксплуататоров. Кричал народ. Сами хотим стать эксплуататорами. Землицу получим и забогатеем.
Страшная