вдруг в этой Обломовке разнесся слух, что инженер из Марселя затевает построить плотину. Городок оживился. Объявились сторонники проекта, но больше было скептиков, ожидавших неудачи инженера, наконец, тех людей, которым все новое кажется какой-то катастрофой и которые готовились к борьбе.
Золя действительно затевал это предприятие. Поездки в Экс постепенно ввели его в круг интересов городка, и мало-помалу вечная жалоба его жителей на недостаток воды стала томить его, как будто ему самому не хватало этого «напитка», и чем дальше, тем больше, пока не настал психологический момент, после которого Золя захотелось сделаться Моисеем древней столицы Прованса.
Как приступить к делу, он знал отлично. Он начал изучать окрестности Экса: кругом были горы и долины, но хотя бы какой-нибудь признак источников! Оставалось прибегнуть к искусству. Одна из долин, в трех верстах от города, казалась естественным руслом сбегавших с гор дождевых потоков, а прочее было ясно на его взгляд специалиста. Сделать плотину, собрать и удержать эту воду, затем провести канал, к тому же не слишком длинный и потому не очень дорогой, – к такого рода сооружениям Золя тщательно присмотрелся во время скитаний по Германии и Голландии, а потому проект канала созрел в его голове почти мгновенно, и жителям Экса оставалось сказать ему «спасибо».
Но тут началась целая история. За исключением немногих новаторов, горожане восстали против Золя, как будто он предлагал уничтожить вековую кафедру архиепископа, уволить прокурора апелляционного суда и закрыть факультеты. Совершилось нечто в высшей степени странное. Что признавалось до сих пор недостатком и почти бедствием города, то вдруг оказалось желанным и драгоценным, и самый маленький блюститель интересов древнего города выслушивал инженера как безумца. Напрасно Золя объяснял и кланялся, совершая для этого поездки в Экс из Марселя, все было тщетно: в Эксе не хотели избавиться от большого неудобства. Наконец Золя истощил и терпение, и запас доказательств и решил обратиться в Париж.
В одну из таких поездок в столицу он встретился с девицей Обер, родом из Дурдана, с одним из тех простых сердец, которых встретить – значит почувствовать страх при мысли о разлуке. Одним словом – случайное свидание было решительным: Золя полюбил и женился.
Событие пришлось на 1839 год. С этих пор Золя совершал свои поездки вместе с женой, сильнее прежнего выступая за проект канала. Весной следующего года ожидали ребенка, и так как Париж был главным пунктом агитации Золя, то решили обосноваться в столице. О временном помещении нечего было и думать. Наняли квартиру на улице Сен-Жозеф, 10. Здесь 2 апреля 1840 года родился Эмиль Золя, греко-итальянец и француз по крови, к тем большему удовольствию родителей, что они хотели именно сына.
Пока происходило это событие, и пока новорожденный вступал в свои права, отец с новой энергией преследовал свою цель: осаждал визитами влиятельных лиц, приглядывался к окружающим, изучал «входы и выходы»