далеко. Фотонным звездолетам здесь несколько тесновато. Только наберешь скорость, приходится ее сбрасывать, даже с теми ограничениями, которые ты сам наложил. Вот сюда нажми.
Одна из надписей на незнакомом языке замерцала. Я ее нажал, мне предлагалось заняться делом: надеть браслет на руку, чтобы научиться читать эту самую абракадабру, и начать составлять словарь, чтобы не возникало ситуаций недопонимания. Начать предлагалось с астрономических терминов. Ну, поехали! Через несколько часов я обратил внимание, что на виртуальной клавиатуре, которую я сам создал, появились те самые значки, что были на экране, а там русифицировались надписи. Вообще-то, машина оказалась права. Чем просто валяться, лучше заниматься тем, зачем меня сюда послали. Ускорение все-таки чувствовалось, я разделил клавиатуру на две части, и перенес ее ниже, чтобы не держать руки на весу. Работа пошла быстрее. Сделав короткий перерыв на сон, возобновил занятие, получая от Тира все новые и новые задания. На свой «рабский браслет» я перестал обращать внимание. Куда я денусь с подводной лодки? Так как я заранее побеспокоился о питании, то местный скафандр-перегрузочный костюм поставлял мне пищу из тех продуктов, которые я сам положил в расходник. Правда, все было в полужидком состоянии, в виде желе. Тормозили мы 48 часов, хотя разгонялись, как я и говорил, всего 10. Но там был просто сход с орбиты, а здесь шел переход на эллиптическую с последующим переходом на круговую. Общаться со мной Тир не прекращал, он, в отличие от меня, «многоканальный», а я вовсе не Гай Юлий Цезарь, я уходил в работу целиком, и обращался к Тиру только когда мне это требовалось.
Выйдя из «заключения», я впервые понял, что действительно переместился в пространстве на огромное расстояние. Прошло чуть больше трех корабельных суток, а голубая планета находилась от нас всего в 150 000 километров, мы находились почти в перицентре, и скоро начнем удаляться от планеты. Я вышел на связь и доложил на Марс, что задание выполнено. Тут же, естественно, с учетом расстояния между нами, прилетела радиограмма, в которой меня, бедного Степаныча и весь экипаж чуть ли не обозвали идиотами, которые не догадались сделать ничего, для того, чтобы я мог передать на Землю снимки Урана и провести его исследование. Они там на Земле белены объелись, что ли? У нас было всего ничего времени, чтобы отвернуть! Откуда мы могли знать, что это не ловушка для дураков, и что Тир выполнит то, о чем мы с ним говорили? Он – «чужой»! Я им управлять не могу, не умею. Наши вычислительные системы к его системам не cвязаны никаким боком. Ну, есть у меня небольшой планшет, есть вычислитель на антенне. Как передать на Землю то, что я вижу? Но я вижу это не собственными глазами. Я вижу это на гигантском мониторе, и понятия не имею: как и каким образом появилось это изображение. В том числе, я не знаю: а не кино ли это?
Успокоившись, я передал всем, кто меня слышит и имеет возможность запеленговать сигнал, сделать это и сообщить «Заре», и мне эти пеленги. Находясь в трех миллиардах километрах от Земли, я имел право сомневаться в том, где я нахожусь. Быстрее