старший лейтенант штурмового спасательного отряда, понимая, что время идет против него, против раненых в блиндаже.
– Три дня! Здесь нет ни детей, ни взрослых. Все проверено! – доложил солдат.
Команда сразу же выгрузила боекомплект, а Лютый замер в своих мыслях. «Нужно проверить церковь. Он был там!»
– Вы двое, взяли раненого! И вы берите на носилки второго! – передавал приказ старшего лейтенанта худой солдат с позывным «Хмурый».
Раненые уже лежали на прочной ткани. Один – с окровавленной ногой, на правой ноге был затянут жгут, второй солдат – с перевязанной головой и раненой левой рукой. Юрий Лютый был одним из тех, кто должен был взять носилки, но он быстро отошел. Он почувствовал недоброе, нахлынуло ощущение невозвратимости. Тут же загудели снаряды, вспыхнули огнем и землей взрывы. Солдаты еще ниже присели. В такой ситуации мало верилось в лучшее. Пехота, которая держала село, прижималась к стенкам, солдаты ежечасно подвергались многочисленным атакам. Враг бил щедро, его мучило отступление, он хотел вернуть под свой контроль стратегически важное село. А молодые и более взрослые наши бойцы были против их целей, никто не хотел отдавать и метра своей земли.
Во время обстрела рядом с Юрием оказался неизвестный ему солдат, который был измучен боем и обмазан грязью. Лютый взглянул на его покрасневшие, широкие глаза и тихо произнес:
– Ребенку нужна моя помощь. Я обязан его спасти.
– Не играй с жизнью, сержант! Скоро враг в атаку пойдет! – хлопнул по плечу усталый рядовой с легкой щетиной на вытянутом лице и густыми черными усами под овальным носом, он не понимал, о ком говорил Лютый и предположил, что тот хочет домой, – Ты нужен здесь!
«А что если на месте того мальчика оказался бы мой сын? И кто-то, сейчас был бы вместо меня. Он бы просто оставил его?»
Юрий смотрел на парней, которые вытаскивали раненых, и думал о своих дальнейших действиях. Затем он стал медленно отходить к воронке.
– Давайте же, поживее! Пока танки не пошли в атаку! – подгонял старший лейтенант свою группу.
– А где сержант, где Лютый? – кто-то спросил из толпы.
– Вот же зараза! – сказал командир и сжал зубы.
Юрий Лютый ослушавшись приказа уже взбирался по тяжелой рыхлой почве, выбирался из сырой глубокой воронки наверх. Сержант высунул голову и посмотрел в сторону взорванной церкви: красные кирпичи, черный колокол и ломаные иконы. Ребенка не было видно. Под шум взрывов, Юрий храбро выбрался на поверхность. Он думал только о своем сыне, это придавало ему смелости. Бесстрашие гнало вперед. Солдата совсем не волновало, что будет с ним потом и что будет с ним в настоящем. Он четко и напористо хотел лишь одного – отыскать беззащитного ребенка. Перебегая через улицу, неподалеку от сержанта, недобро сверкнуло разрывом снаряда. Осколки разлетелись в стороны, как огромная горящая стая ворон. Тогда же металлический осколок задел плечо Лютого и сбил его с ног. Юрий упал, лег возле мертвой женщины и, от боли и страха, порывисто и коротко выругался. Он приподнялся, побежал дальше, добрался