воздух, лопасти вертолета.
Летающая машина успела раствориться в стремительно темнеющем небе, когда занятие наконец закончилось. Курсанты, слишком уставшие даже для того, чтобы разговаривать, медленно плелись через пальмовую рощу.
– Ты знаешь, – сказал Виктор Рагнуру, когда сквозь листву стал виден золотой отсвет, падающий из окон жилого корпуса, – сегодня меня совсем не испугало то, что я видел.
– Чего же удивительного? – вздохнул норвежец. – Ты наблюдаешь, как люди сходят с ума, уже во второй раз. А человек ко всему привыкает!
– Не в этом дело, – покачал головой Виктор, – тогда бы я все равно испытывал страх. Пусть меньший, чем в первый раз. А сегодня у меня страха не было совсем! Мне было все равно, что происходит рядом со мной. Я просто сидел и смотрел… Раньше меня тревожили десятки, если не сотни вещей, теперь я даже представить себе не могу, что способно меня напугать!
– Что-нибудь найдется. – Рагнур невесело усмехнулся. – Что-нибудь новое, о чем ты еще не ведаешь!
– Возможно. – Виктор не стал спорить. – Но, разглядывая прошлое в этом ящике, – он дернул головой назад, – я лицом к лицу увидел все свои страхи, осознал их мелочность и понял, сколь многое они определяли в моей жизни.
– Как и в жизни любого другого нормального человека.
– Да, а теперь они не значат ничего! Совсем ничего!
2 мая 2218 года летоисчисления Федерации
Земля, остров Грасъоса Канарского архипелага
Сирена, обозначающая подъем, прозвучала в шесть утра. Виктор попробовал вскочить с койки и с удивлением понял, что не сможет этого сделать. Ноги болели так, словно в лодыжках были переломаны все кости, а перед глазами маячило красное пятно.
После нескольких попыток подняться он сдался и рухнул на кровать, хрипя и обливаясь потом.
– Команда «Подъем» была дана для всех! – проревел, заглядывая в комнату, лейтенант Коломбо. – Или вам, мистер Тормоз, нужно особое приглашение?
– Я не могу… – просипел Виктор, ощущая, как боль ползет вверх, к коленям. Ему не было страшно, он только не мог понять, что именно с ним творится, и это создавало определенный душевный дискомфорт.
– Так, похоже, что первый… – Голос лейтенанта стал спокойным, а вот смысл слов почему-то ускользал от Виктора, – Пора бы…
Лейтенант исчез, и с улицы донеслись раскаты его грозного рева. Виктор лежал, ощущая, как начинает ломить колени. Багровое пятно достигло такой густоты, что он не мог рассмотреть даже потолок.
Стукнула дверь, и еще до того, как вошедший заговорил, Виктор знал, что это – лейтенант Джонсон.
– Не пугайтесь, мистер Зеленский, – сказал он, – то, что с вами происходит, это нормально.
– Нормально?.. – Горло охватил спазм, и говорить было трудно.
– Да, – ответил Джонсон, – это означает, что вы достигли определенного этапа в обучении. Мы называем это состояние «потерей формы».
Виктор покорно внимал.
– Насколько я понимаю, вы сейчас ничего не