свое лакомство руками воочию. Засунув переднею конечность в потаенный сусек, он сразу понял – запас уменьшился. Провидец вскочил, подтащил поводыря, к себе и принялся его обнюхивать. Запах слышался отчетливо.
– Раскрой рот, – приказал паломник.
Регина продолжала прикидываться спящей.
Святой врезал ей по голове. Она, издав вопль, раскрыла рот. Бродяга в образовавшуюся щель юркнул костлявым пальцем и, просунув туда, один за другим, все пять пальцев, стал выгребать от самого нёба – не успевшую, еще Региной проглотить вкуснятину.
Инвалид закинул отвоеванные куски себе в рот и, откинув поводыря в сторону, совершил ту же процедуру над вторым ведуном. Расправившись с украденным кушаньем, странник велел воришкам приготовить ему постель на краю гумна, после чего он выгнал их за пределы навеса.
В небе светили яркие звезды, на землю ложилась первая роса. Стало холодать.
– Это, ты, виновата?! – огрызнулась на сестру Аделаида. – Есть она, видите ли, хочет?
– А кто мне велел – колбасу вытащить? – не сдавалась Регина.
Слегка поругавшись, они замолчали, уставившись на спасительный навес, который был им в данный момент дороже замка. В унылом настроении и с пустыми желудками, они неподвижными глазами смотрели – на чудо терем – набитый снопами и крытый соломой. Угнездившиеся под скатом соломенной крыши воробьи равнодушно смотрели на вздоривших между собой принцесс, их больше тревожили мыши, высовывающие свои мордочки между колосьев. Принцессы искренне позавидовали нахохлившимся в теплом гнезде воробьям, снующим – юркающим среди хлебного изобилия мышам. Им стала, так жалко себя, что они разом заплакали и, обнявшись, прижались друг к дружке и, согреваясь от холода, заснули.
Так начались их скитания по просторам родного королевства: Фризию сменила Белгика и Бретань. Кормились они подножным кормом. Вдоль дорог лежали посевы капусты, моркови, лука. Слепой отпускал кого-то из поводырей на длинной цепи за провизией в поле. Всё принесённое, он прятал в своей бездонной суме, держа девочек в голоде, посильнее монастырского поста, выдавая им, то луковицу, то морковину на день. Вчерашние послушницы исхудали, они прекрасно понимали:
– Надо бежать?!! Но как?..
В Аквитании, стало лучше. Дорога утопала в виноградниках. Поочередно, спускаясь за провизией на плантацию, они сначала наедались сами, а потом уж приступали к сбору для безразмерной торбы «Беды Достопочтенного».
Калека прекрасно понимал, что поводыри кормятся, пока набирают виноград, поэтому он время от времени подёргивал за кандалы и кричал;
– Чего, ты, там курепишься? Опять, жрёшь?.. Потаскун, несчастный!
Он, все ни как, не мог забыть их колбасное обжорство. Но когда в ответ с обочины слышал:
– Да, я еще не дошел до виноградника! Тут, столько крапивы?! Просто не подступиться!! – для убедительности поводырь гремел железными путами.
Дед успокаивался и, подставив морщинистое, обветренное старческое лицо осеннему солнцу терпеливо