кровь приливает к щекам. Я не могла сказать ему правду. Не могла признаться, что все еще девственница, что ничего подобного в моей жизни не было. Мне было стыдно. А еще я боялась. Боялась, что после этого он посмотрит на меня иначе. Что больше не будет во мне заинтересован.
Я сделала глубокий вдох, пытаясь найти слова, которые хоть немного могли бы объяснить, что со мной происходит.
– Прости, – выдохнула я, чувствуя, как голос предательски дрожит. – Я не могу. Между нами… ничего не понятно. Мы даже не встречаемся. Я еще не готова. Я… я не такая.
Он смотрел на меня, не моргая, как будто пытался просканировать каждую черточку моего лица, найти ответы, которые я не могла ему дать.
– Я так не могу, прости, – продолжила я, чувствуя, как горло сжимается. – Сначала подумай, зачем я тебе нужна. Дело только в близости, ты просто хочешь меня… и все?
Я сделала еще один судорожный вдох, стараясь не заплакать.
– Прости, но я так не могу. Если тебе нужна просто интрижка, найди другую игрушку.
Мои слова словно разорвали что-то между нами. Я видела, как его взгляд меняется. В нем все еще горело желание, но теперь к нему примешивалась что-то еще – боль? Гнев? Ненависть?
Он смотрел на меня так, будто я только что предала его, хотя я понятия не имела, почему он так реагирует.
Дэймон не отрывал от меня взгляда, его глаза вспыхивали, как раскаленное железо. Он был зол. Нет, не просто зол – он был в ярости. Это было видно по его зажатым кулакам, по тому, как напряглись мышцы на его челюсти. Он вдруг выпрямился, нависнув надо мной, и я почувствовала, как мое тело невольно напряглось, готовое отступить, хотя мне некуда было бежать.
– Ты издеваешься надо мной, Наоми? – его голос был низким, обжигающим, как раскаленный металл. – Ты сама не знаешь, чего хочешь, и заставляешь меня играть в твои игры?
Я открыла рот, чтобы что-то ответить, но он не дал мне шанса.
– Несколько дней ты меня избегаешь. Изо всех сил стараешься сделать вид, что я для тебя никто. А потом – что? Вызов? Эти твои взгляды, прикосновения, твое желание, которое я видел, черт возьми, чувствовал! – Он жестко вздохнул, словно пытался успокоиться, но это не помогало. – И вдруг этот холод. Эта остановка.
Я чувствовала, как слезы предательски подступают к глазам, но он продолжал, не давая мне вставить ни слова.
– Ты что, специально? Ты наслаждаешься этим, Наоми? Думаешь, это какая-то игра? Сначала вызываешь меня, а потом делаешь вид, будто я перегибаю палку?
Его голос стал еще резче, и в нем прорезалась горечь.
– Я слушаю о каких-то чертовых слухах, которые крутятся вокруг нас. Думаю, ладно, это не важно, это не твоя вина. Но потом я смотрю на тебя. И знаешь что? Я начинаю думать, что настоящая игра идет с твоей стороны.
Его слова были как удары хлыстом.
– Я думал, ты другая, – произнес он сквозь стиснутые зубы, и в его голосе звучала такая смесь разочарования и злости,