первый период после революции. В их числе тезис об отсутствии у пролетариата отечества, и идея взятия власти не в самой экономически передовой стране, Брестский мир, отчасти НЭП и национальная политика Ленина, положенная в основание образования СССР (об особом историческом контексте которой напрочь забывают критики ее федеративной конструкции), которая предлагалась всем странам и народам как образец для решения национального вопроса, а применительно к России была необходима еще и для ее восстановления в сложившихся границах. Сюда же следует отнести и редко упоминаемую попытку перевести на латиницу сначала языки тюркских народов СССР, цивилизационно смыкая их с языками народов мира (латинские алфавиты были разработаны более чем для 52-х языков при общей их численности равной 74) для создания условий, обеспечивающих «универсальное общение людей», когда «наконец, местно-ограниченные индивиды сменяются индивидами всемирно-историческими, эмпирически универсальными» [31,с.33—34]. Переход на латиницу готовился и для русского языка, что с позиций сегодняшнего времени однозначно воспринимается как «ужас – ужас». В то постреволюционное время В. И. Ленин благосклонно относился к подобной затее, усматривая в данном обстоятельстве интернациональное единение всех народов мира необходимое для победы того, что было поставлено им во главу угла – мировой революции. Это была идея интернационального, планетарного свойства. Ее применимость предполагала состоявшуюся победу мирового социализма и наступление новой исторической эпохи, которая в первые послеоктябрьские годы большинству активных революционеров казалась вполне достижимой. Идеи такого рода были направлены на устранение многочисленных оснований для политико-экономических противоречий и национальной розни между странами, имели целью сближение наций, вместо их постоянного и кровавого противостояния в истории. Суверенитет России при этом не нарушался, поскольку, включившись в социалистический мировой процесс, она не становилась от этого немецкой, британской или какой-либо еще. Этот способ единения народов исключал посягательство на чей-нибудь суверенитет и снимал саму эту проблему с повестки мирового развития. Другое решение этой проблемы означает ущемление чужого суверенитета по праву сильного с неизбежным доведением этого посягательства до применения военной силы со встречными действиями противоборствующей стороны, если она не согласна на внешний диктат. Только с учетом этого обстоятельства ленинское интернациональное понимание отношений между народами может быть адекватно понято и критически осмыслено сегодня.
Переход к социализму по классическому предвидению в качестве всемирного явления совершенно исключал бы, случись такое, необходимость мобилизационного плана действий, резких и жестко проводимых структурных сдвигов в экономике и внутренней политике (о чем велись жаркие споры в партийно-государственной