дверь.
Вернее, запер. То есть, он остался со мной.
– Ты чего? – я, цокая каблуками по плитке, попятилась назад, благо пространства было здесь достаточно.
– Ничего, – Борз кивнул в сторону кабинки, – иди. Журчи.
Я нерешительно глянула на дверку.
– Может, помочь тебе? Платье подержать?
– Нет, не нужно… – я сглотнула. – Выйди, пожалуйста.
– Нет.
– Пожалуйста, – повторила я, нервно комкая гладкий атлас платья.
– Я отвернусь, если хочешь. Но я останусь тут.
Тон Борза не терпел споров. Понимая, что проиграла, я закрылась в кабинке.
В туалет мне совершенно не хотелось, но для виду, я, выждав некоторое время, спустила унитаз и вышла наружу.
Стараясь не смотреть на Борза, я тщательно вымыла руки, а потом принялась вытирать их.
Движения мои были резкими и нервными, и это еще больше выводила меня из себя. Потому что я почти всегда была собрана, сдержанна, рассудительна.
Такое состояние пугало меня.
Мне не нравилось терять контроль – то, чему я так долго училась.
– Я кое-что забыл, – смуглые пальцы, обжигая, сомкнулись на моем узком запястье.
Не успела я сообразить, что происходит, как что-то прохладное скользнуло по моему безымянному пальцу, и я увидела золотое кольцо на нем.
Блестящий обруч надежно обнимал мой палец.
Ни узкое, и ни вызывающе широкое, кольцо поразительно гармонично смотрелось, так, словно было сделано на заказ.
– Ты серьезно? – моя рука предательски задрожала, и снова слезы подступили к глазам.
Пора вести счет – сколько раз за этот день я была на грани!
– Серьёзней не бывает. Ниче, что я в туалете одел тебе колечко? Хотя у нас с туалетом много приятных воспоминаний, да, очаровашка? – расплываясь в самодовольной улыбке, протянул Борз.
– Ничего… – я медленно втянула в себя воздух. – Наверное, нужно идти? Там ждут.
– Идем, – рука Борза сползла вниз, и он властно обхватил мою ладонь.
Мы вышли наружу, и, сохраняя молчание, пошли по коридору. Цоканье каблуков, смешавшись с гулом в ушах, наполняло мою голову странной какофонией звуков.
Я осторожно поглядывала на Борза.
Но ни один мускул на смуглом лице не подсказывал о ходе его мыслей.
Уж не знаю о чем именно думал Борз, зато я то и дело возвращалась в воспоминания.
Они, не спрашивая разрешения, начали пробуждаться, обрастать формами, и сердце, откликаясь на них, стало биться совершенно иначе.
Но когда я увидела людей форме, рядом с которыми стоял мой родной человек, я совершенно забыла о том, что думала секундами ранее.
– Папа? – потрясенно выдохнула я.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
– О, тесть пожаловал! Какой нежданчик! Не могу только понять – приятный или нет, – демонстративно обнимая меня за плечи, громко произнес Борз.
– Я тебе не тесть! – папа, полоснув взглядом Борза, глянул на меня.
В его глазах мелькнуло недовольство.
Еще бы, ведь я была в объятиях