Андрей Константинов

Бандитский Петербург. 25 лет спустя


Скачать книгу

1930-х по городу прокатилась череда дерзких убийств с ограблениями. Всего их было совершено двенадцать, а преступником оказался молодой рабочий А. Лабутин, который, лишившись в результате несчастного случая на производстве руки, по-видимому, немного тронулся и умом, возомнив себя чем-то вроде сверхчеловека. В соответствии с классическим литературным аналогом, его последним преступлением в 1935 году стало убийство старушки топором. Правда, мотив данного преступления, в отличие от сюжета Достоевского, был намного банальнее – молодой человек убил свою родную бабушку, которая отказалась дать ему денег на развлечения.

      Если подонки типа Лабутина существуют, что называется, вне эпох, а посему с подобного рода преступлениями можно столкнуться и в наши дни, то следующий пример сегодня покажется чем-то абсолютно невероятным. В 1939 году ленинградская милиция раскрыла убийство, совершенное дворником, – он отмстил жиличке, которая часто жаловалась на грязь во дворе. Представьте себе, уважаемый читатель, какая могла бы начаться резня, если бы сотрудники городских жилищно-коммунальных служб начали столь бурно реагировать на заявления и жалобы горожан? Слава богу, у нынешних работников метлы нервы не в пример покрепче будут.

      Однако наибольшую головную боль сотрудникам ленинградской милиции доставляли молодежные «шпанские» группировки и уличные хулиганы. Сбиваясь в небольшие, мобильные группы, преступники, на вооружении которых помимо традиционных финок нередко состояли свинчатка и бритвы, вели себя дерзко и нахально. Ленинград буквально захлестнула волна хулиганства, с которой не могли совладать милиционеры, усиленные нарядами комсомольцев, ежедневно по призыву партии патрулировавших улицы города (притом что суммарная численность таких нарядов достигала 600–700 человек ежесуточно). Традиционно самой дурной репутацией пользовались Лиговка, район пивной на углу улицы Шкапина и Обводного канала, сад Госнардома.

      Так, в конце июня 1932 года весь Ленинград следил за делом «петергофской саранчи». Группа подростков в районе проспекта Огородникова изнасиловала работницу галошного завода. Это преступление потрясло общественность. 1,5 миллиона рабочих города и области через печать требовали от органов суда и прокуратуры применения высшей меры социальной защиты, расстрела, по отношению ко всем участникам этого преступления. Процесс, который открыто слушался три дня, с исчерпывающей яростью, как писали тогда ленинградские газеты, вскрыл, как «в каждую щелку пролезает устойчивый враг, чтобы оторвать менее устойчивые кадры молодежи от комсомола, превратив их в свою базу». Осуждению подверглись не только «недостойные звания рабочего», но и плохая деятельность милиции и организаций, занимающихся работой с детьми и подростками. В результате пятеро девятнадцатилетних подсудимых были расстреляны, остальные получили от пяти до десяти лет исполнительно-трудовых колоний.

      Летом 1940 года состоялось еще несколько показательных процессов, аналогичных делу