собой род оглашений – бесед, призванных настроить на определенный образ жизни и мысли, в данном случае – монашеский. Они составлены по образцу „Оглашения“ прп. Феодора Студита… „Оглашения“ старца Иосифа можно назвать современным словом афонского монашества о принципах и предпочтениях монашеской жизни. Это своеобразный внутренний „типикон“ не только Ватопедской Обители, но и всей духовной традиции Афона». [27].
Много, много ценных поучений содержит эта книга. Они укоряют совесть на каждом шагу. Вот, например, такое: «Сладострастие извратило все, что свойственно чистой человеческой природе, направляя волю человека лишь к удовлетворению чувств, даже когда это против природы, и таким образом изменились сами физиологические законы. И теперь, несмотря на то что, согласно человеческой физиологии, мы должны есть, чтобы жить, мы, напротив, живем, чтобы есть! Поэтому тому, кто хочет жить „по природе“, необходимо разумно понуждать себя к воздержанию и ограничивать потребности плоти». [27, с. 110]. Читаешь эти строки и вспоминаешь, как во время службы стоял и, будучи совсем неголодным, думал, какая трапеза тебя ждет.
Как не соотнести с житием старца Паисия: «После борьбы и подвигов Старец дошел до такого состояния, что мог жить, обходясь минимальным количеством пищи и сна. Питаясь Божественной Благодатью, он говорил: «Есть люди, которые не спят от радости. Такие люди питаются и телесно, и духовно». [30, с. 428].
Еще вспомнилось, как в одну из поездок инок Вонифатий подарил мне жутковатые челюсти глубоководной рыбины – со множеством длинных тонких зубов. Святогорец нашел ее на берегу, недалеко от Пантелеимонова монастыря. Диковинное чудище! С «фитильком» на носу. Рисунок такой рыбы был в моём школьном учебнике. Афонит отделил голову и положил её в муравейник. Вскоре челюсти были уже абсолютно чистыми. Инок дал мне их с напутствием: пусть эти зубы напоминают о грехе, который может сожрать человека дотла.
Как быстро мы «устаём от благочестия»! Сколько раз ни приезжал на Афон, всегда ловил себя на том, что только вначале, как и собирался, выстаивал все длинные службы, ограничивал себя в еде. А к концу паломничества, соскучившись по привычному комфорту, уже думаешь не о душе, а о ду€ше. Мир, из которого так хотелось вырваться, снова манит к себе. Зависимость налицо! Старец Иосиф Ватопедский говорил на этот счет так: «Свободен тот, кто не подчиняется удовольствиям, плотским или духовным».
Афонские эпизоды
Приходим в Хилендар. Мимо соборного храма, мимо лозы святого Симеона – к колодцу. Хочется пить. Сейчас – по кружке холодной воды и – на вечернюю службу. У колодца ко мне подходит румяный полный брюнет в черной рубашке: меня здесь все знают, как Ивана-паломника, говорит он. Рассказывает, что родом он – из Литвы. Вот уже десять лет странствует по святыням христианского мира. И на Афоне, по его словам, нет – не то чтобы монастыря или скита, – но даже кельи, где бы он ни бывал. Разговор собеседник