столетий.
Гранд-Мастер с нетерпением ожидал предстоящее Затмение, надеясь, что именно в этот раз неуловимый враг будет захвачен. Проигрывая неумолимо подступающему дряхлению, теряя одного за другим соратников-ветеранов, Вильгельм внутренне улыбался. Ведь Изгой тоже не вечен и рано или поздно должен поставить все на карту в безнадежной попытке прорваться домой. Почему бы не в этот раз?
А Хозяин, запертый между двумя мирами, оказался не способен чем-либо помочь своим слугам.
В красном углу служебного кабинета подполковника Некрасова висел портрет бородатого лысого мужчины средних лет с хитро прищуренными глазами и красным бантом в петлице старомодного пиджака. На никелированной табличке, прикрепленной к нижней части рамы, было выбито: «Пока есть государство, нет свободы. Когда будет свобода, не будет государства».
Некрасов аккуратно убрал документы в сейф, туда же отправил съемный жесткий диск старого, но надежного «шестого пенька». Работа на сегодня закончена, хотя составление очередного аналитического документа заняло больше времени, чем он мог предположить. Девятнадцать сорок пять по местному времени. Пора домой.
В отличие от подавляющего большинства своих коллег Классик был убежденным холостяком. В свое время это весьма ощутимо тормозило его карьеру. В самом, пожалуй, консервативном чекистском сообществе до сих пор с подозрением смотрели на сотрудников, не спешивших обзаводиться семьей. Многие кадровики впадали в ступор, когда не находили в аттестациях и характеристиках, составляемых на очередных этапах службы Некрасова, непременных строк: «…отношения в семье строятся на основе доверия и взаимного уважения…». Перезванивали руководителям сотрудника, уточняли – да, не женат.
Экран видеофона замигал сигналом вызова. Прежде чем нажать на кнопку связи, Классик выждал несколько секунд, но изображение абонента не появилось. Странно. Мимолетом удивившись, что кто-то пытается найти его в Управлении, после того как рабочий день официально закончился более чем полтора часа назад, он нажал кнопку «принять вызов».
– Некрасов у аппарата, – слегка растягивая гласные, произнес он.
Тишина. Экранчик видеофона остался черным, и лишь в динамике раздавались едва слышные потрескивания. Затем невидимый абонент сбросил вызов, экран пошел частой рябью.
– Ну и сам пошел на х…й! – с досадой сказал Некрасов и стал собираться домой.
Покидая кабинет, он не к месту вспомнил одну старую шутку про оперативника, крайнюю степень опьянения которого можно узнать, когда он при выходе из ресторана пытается опечатать дверь. Это был сигнал, и игнорировать его не стоило. «Доверимся интуиции, – решил Классик. – Сегодня кончатся все деньги, сегодня пиво и блюз! О-о-о я хучи-кучи мэн!»
На город уже легли плотные сумерки, а фонари должны включиться только в десять часов вечера. Классик