и как это понимать? – поинтересовался он у направленца Жоры Немирова. Тот стоял чуть в стороне от остальных и со скучающим видом обламывал иголки с унылого кактуса, растущего в не по размеру огромной кадушке.
– Внеплановая промывка мозгов, – пояснил опытный Жора, который на три года дольше, чем Ярослав, работал в «аппарате». – Ты еще ни разу не попадал? Приятного мало, зато потом чувствуешь себя как после исповеди, чистым, аки агнец… О! Моя очередь подошла. Ай’л би бэк, камрады!
Он нанес ногтями еще одну рану кактусу и, с сожалением прекратив терзать несчастное растение, направился к черной двери без номера. Из-за нее, озираясь вокруг ошалевшими глазами, выходил очередной сотрудник Отдела.
На другом конце коридора показались две фигуры. Полковник Жук внимательно слушал неторопливо шагающего рядом с ним начальника отдела ВБ, лысоватого, крепко сбитого мужчину. Практически все в Управлении, включая непосредственных подчиненных, «за глаза» называли его Папашей Мюллером из-за сходства с персонажем бессмертного советского блокбастера и, конечно, за род деятельности. Номинально он подчинялся начальнику Управления, но в оперативном плане замыкался на Питер.
Любой опер знает разницу между понятиями «казаться» и «быть».
Вот, например, шагает некто солнечным утром по пешеходной дорожке. Видит: благообразный пенсионер кормит и без того жирных голубей крошками белого хлеба. «Какой славный, сентиментальный дедушка!» – подумает прохожий и пойдет себе дальше. Но это ему только так показалось, про дедушку. Если он остановится и обернется шагов через десять, то сможет увидеть, как старичок целеустремленно лупит доверчивых тупых птиц своей длинной черной тростью. Может быть, конечно, борется с эпидемией «птичьего гриппа», но не исключено, что добывает себе ужин. И теперь он для прохожего уже не славный и совсем не сентиментальный, а вовсе даже жестокий и мерзкий старикан. Но и это не есть правда в последней инстанции. Как посмотреть, в общем.
Так вот, в случае с начальником отдела Внутренней Безопасности иллюзии отпадали при первом взгляде на него. Он и казался, и был очень-очень опасным человеком и серьезным профессионалом, чуявшим измену и коррупцию, словно акула запах крови в чистой воде. К такому голуби по доброй воле слетаться не станут.
Постепенно замедлив шаги, оба начальника остановились в географическом центре коридора, обменялись несколькими фразами и разошлись. Папаша Мюллер нырнул за одну из дверей, а Шеф направился к своим сотрудникам.
– Здравствуйте, гвардейцы, – без улыбки поздоровался полковник Жук, подходя к первой кучке обеспокоенных происходящим коллег.
«Гвардейцы» встрепенулись в надежде узнать причину переполоха, но начальник уже прошел мимо.
Шеф выглядел расстроенным, и даже безупречно отутюженный костюм сидел на нем сегодня как-то непривычно. Начальник второго Отдела шел, ссутулившись и засунув правую