неприятель готовится к противостоянию. И был очень зол на Милослава с Богданой.
«Он ненавидит нас не только за вторжение на Южные земли, а больше по какой-то личной причине, – подумала Богдана, потянувшись к вихрю своим восприятием. – Интересно, что мы ему сделали? Ведь мы незнакомы?»
Ответа на эти вопросы не было.
А вихрь перед ними начал раскручиваться, всё больше приближаясь к молодым людям. Он хоть и был мороком, плодом воображения – ведь в приграничном мире нет телесных вещей, только намерения и видения – но мог причинить реальный вред. Только личная воля и сила могли помочь в этой ситуации. Молодые люди должны были преодолеть морок или изменить обстановку так, чтобы их разум поверил, что победил.
Милослав, увидев приближающийся вихрь, представил себя ветром. Мощным, направленным потоком воздуха, который острой струёй разрезает воронку вихря, сносит её, развеивает мелкими частицами по окружающему пространству.
Его намерение было сильно, и воздух, словно кинжал, устремился вперёд. Врезавшись в основание воронки, он покачнул её, попытался повалить на бок, но вихрь устоял. Лишь отклонился сначала от силы удара, а потом изменил свою форму, плавно поменяв её на более приземлённую и устойчивую.
«Что может остановить вихрь? – судорожно соображал волхв. – Пока неприятель в подобном виде, я должен бороться именно с таким его проявлением. А принимая форму природного явления, он и обретает долю его силы, и становится частью этой стихии».
«Ветер, только ветер, – прочитав его мысли, ответила Богдана, – или очень прочная стена, о которую он разобьётся. Но мы не можем так рисковать: представив себя в виде стены и не сумев остановить его, мы погибнем. Если он снесёт нас здесь, то и в Яви мы не выживем. Мир магии хоть и тонок, но очень влияет на живущих снаружи».
Поэтому они вновь решили попробовать силу ветра. Богдана и Милослав объединили свои силы и вдвоём представили, как острый поток ветра сметает со своего пути песчаный вихрь. Все ветра Севера призвали они, с их ледяной силой и пронизывающим холодом. Деревья бы погнулись, будь они рядом, от такого напора.
И вихрь тоже подался. Он прогнулся под струёй ветра, сжался, как от удара, и откатился назад. На мгновение даже пытался рассыпаться на части, но внутренняя воля удержала его. Он закружился низеньким волчком, восстанавливая утраченную форму.
«Почему мы не можем его победить? – обратился Милослав к Богдане; как именно шёл их разговор, было известно только Богам, но губы их не шевелились. – Вдвоём мы сильнее его. Я не чувствую в нём силы древнего мага, который был бы нам не под силу. Он молод или чуть старше, чем мы».
«Ему помогают эмоции, – ответила девица, – он очень зол. Враг ненавидит нас, хочет отомстить. Это придаёт ему сил. Он понимает, что должен победить или сейчас, или никогда. Второго шанса у него не будет. А у нас есть надежда на твоего отца и воинов, что спешат к нам с подножья холма. Но и мы не знаем, когда они помогут нам. Время в приграничном мире течёт иначе: всё, что происходит здесь, может занять секунды