среди веток. Что-то блеснуло. Я нагнулся и извлёк из-под перьев и мусора маленький серебряный колокольчик. У него был тонкий, приятный звук. Зачем он понадобится сороке? Может, им она успокаивала раскричавшихся сорочат, или, взяв в клюв, красовалась перед подружками, а может, просто любовалась, вертя головкой, как в серебряной огранке отражаются листья и небо. Я заметил, что всякий раз, когда я встряхивал колокольчик, чтобы услышать его приятный звон, где-то невдалеке меня пролетала или садилась какая-то птица. Может, этот колокольчик подарила сорокам принцесса эльфов, чтобы задавать тон для птичьего хора? День клонился к вечеру, я направился домой, а по пути повесил колокольчик на ветку рябины перед окном моей соседки.
Всю эту ночь мне снились странные сны. Я видел сад, над ним сияющие небеса и множество разноцветных птиц в саду. Опускаясь на землю, птицы превращались в дивных, крылатых человечков, похожих на больших стрекоз. Они весело порхали, смеялись, прятались в цветах, купались в пруду и когда взмывали вверх, водная пыль с их крылышек создавала радугу. Было тепло и очень светло, солнечные лучи пробивались сквозь кроны цветущих деревьев. И я помню запахи этого сада. Да, это были сны, в которых есть запахи.
Все утро я ходил под впечатлением от своих ночных видений. А за окном было пасмурно и шел мелкий дождь, никуда не хотелось выходить. Ближе к обеду я всё-таки решил пройтись. "Добрый день," – услышал я около подъезда знакомый голос. Моя соседка сидела у распахнутого окна. Под ее окном прыгали воробьи, она кормила их хлебными крошками и улыбалась.
Мельник
После того, как он остался один, он перестал следить за одеждой, перестал расчёсывать волосы, ел, что придется, а в его крохотной каморке царил страшный беспорядок. По привычке в округе его все еще называли мельником, но жернова его мельницы давно застыли и вряд ли помнили, как выглядит зерно. Как-то, бредя мимо мусорной кучи, он заметил с десяток фарфоровых куколок. Он зачем-то забрал их себе, хотя все они были побиты и ни на что не годны. Придя домой, он поставил перед собой куколок, которые могли стоять, а каких-то положил и стал их рассматривать. А потом у него из глаз потекли слезы. Он сам не понимал, отчего плачет и не может остановиться. И куколки неожиданно ожили, начали двигаться, помогали подняться тем, у которых были отколоты ноги, кавалеры поддерживали подолы платья дамам без рук, и все они начали танцевать какой-то старинный танец, который, по-видимому, танцевали много раз, когда были ещё целыми. А мельник смотрел на их танец через реки слез и почему-то совсем не удивлялся. Так бывает, когда вдруг случается чудо, которого не ждёшь, а оно оказывается тебе очень кстати.
На другой день в деревне только и судачили о том, что над старой мельницей из трубы снова шел дым, а мельника кто-то видел с мешком зерна на плечах.
Все сложилось
Скрипач Вольфганг Римме стоял перед дверью, ведущей за кулисы и сжимал в руках древко своей скрипки. Несколько шагов отделяло его от сцены, теплого света софитов,