у меня уже не отвертишься, – потер довольно руки Генрих Григорьевич, подписывая документ об аресте Федора Огнева. – Начнем с твоего отца, а там уже и до тебя, щенок, доберусь.
Глава 7
Начало декабря 1930 года
Трагедия случилась через день после моего похода к товарищу Сталину.
Я только вернулся из Кремля и собирался поужинать, как в дверь громко забарабанили. Открывать пошел отец. Мама встревоженно выглянула из кухни, прижимая к себе любопытную Настю.
– Кто там? – спросил батя.
– Откройте, ОГПУ! – раздался требовательный голос.
Уже приученные к тому, что обычно из этой организации приходят ко мне, отец спокойно открыл дверь. Я же торопливо прожевал кашу и поспешил в коридор. Как и родители, посчитал, что что-то срочно понадобилось или товарищу Сталину или тому же Вышинскому. Хотя можно ведь было и позвонить. Но опять же, я тоже думал, что нежданные гости пришли ко мне.
– Федор Иванович Огнев? – спросил рослый парень с угрюмым лицом и сбитыми костяшками на руках.
– Он самый, – удивленно ответил батя.
– Вы арестованы, – как гром среди ясного неба прозвучал голос ОГПУшника.
Он тут же стал крутить отцу руки, но тут подоспел я.
– Предъявите ваши документы, – перехватил я его за кисть, привлекая внимание.
Тот попытался отмахнуться от меня, но занятия в секции не прошли для меня даром. Пусть он и выше и сильнее, однако мастерство бьет голую силу. Что я тут же и доказал, заломив вторженцу руку за спину. Тот зашипел от боли и принялся угрожать.
– Вы оказываете сопротивление агенту ОГПУ! Я вас арестую за пособничество преступнику!
– До вынесения решения суда мой отец не может считаться преступником. Предъявите документы! Откуда мне знать, что вы нам не врете?
– Тсс… В кармане… Нагрудном, – процедил парень.
Отпустив его, я дождался, пока тот достанет корочки и покажет мне их в развернутом виде. После чего задал новый вопрос.
– За что вы хотите арестовать моего отца? Вы обязаны озвучивать причину!
– Участие в оппозиционной деятельности и подготовка контрреволюции, – буркнул агент, после чего сунул руку под шинель и тут же достал револьвер. – Руки вверх! Не сопротивляться. Иначе открою огонь на поражение!
Я нахмурился, но спорить не стал. Сзади ахнула сдавленно мама.
– Огнев, вы идете со мной. А ты… – тут парень посмотрел со злостью на меня. – Пока живи. И за тобой придем.
– Хоть одеться дай, – пробурчал отец.
– Так дойдешь. Не растаешь.
Я посмотрел ему в глаза и понял, этот стрельнет. И сомневаться не будет. Батя понял то же самое, потому больше спорить не стал. Когда они ушли, я первым делом бросился к телефону и набрал номер секретаря товарища Сталина, мысленно молясь всем богам, чтобы тот еще был на месте. Мои молитвы были услышаны, и товарищ Агапенко даже подтвердил, что и Иосиф Виссарионович еще