здесь, – прошептала еле слышно.
– И даже при имени?
– Александр.
– Из рода?
– Расковых, – выдавила из горла, которое поглаживала и легко оцарапывала ногтями знакомая пятерня.
Задушить Эрик меня не пытался, лишь обозначал серьезность допроса… Или это была странная разновидность вампирской ласки. Щекотная и неуместная.
– Сколько аппетитных магов под одной крышей… – облизнулся упырь.
– Отец привел с собой дюжину банковских стражей, – я угрожающе свела брови к переносице. – Стоит мне крикнуть…
– Тогда постараемся не шуметь, отрава.
Эрик оставил в покое шею и предупредительно приложил указательный палец к губам. Моим. Словно не верил, что я закричу по-настоящему.
И я промолчала. Глупая, глупая Веро! Пожалела монстра? Испугалась, что его снова усадят в клетку? И на этот раз найдут цепь покрепче и выдадут ведро побольше?
Вопрос в том, пожалеет ли он тебя.
Магистр оценивающе пробежался глазами по розовым кружевам, обрамлявшим квадратное декольте, и потянул лапы к запутавшейся шнуровке. Самаритянин шурхов.
– Пусти́те!
Я сердито выпуталась из чужих рук, которых по ощущениям было штук двадцать. И все хватали и трогали меня там, где не положено. Оставляли горячие следы, жаркие отпечатки, отчего казалось, что Эрик везде одновременно.
– Я довольно долго сюда добирался. Уж точно не затем, чтобы выпустить из когтей добычу, – сухо уведомил Валенвайд и придвинулся ближе.
Со дна взметнулось все, что я о нем за ночь успела надумать. Об этом коварном, разъяренном, безумном…
– Не трогайте меня, – я выставила перед собой руки, охраняя личное пространство. – Вы чудовище!
– О, и еще какое, куколка…
Он с усмешкой дернул шнуровку на корсаже, и ленты поддались, распустились шелковыми змеями от его напора. Зефирные рукава начали сползать, и желание раздеваться резко меня покинуло. Нет-нет, я еще сутки готова провести в кружевном кошмаре.
– Не смейте… – прошептала, уловив опасный блеск в побагровевших радужках. Вампира раззадорил неутоленный голод.
В хищном порыве Эрик дернул меня к себе, а потом оттолкнул и уронил на взбитую подушку. И сам уронился следом!
– Ммм! – сжала губы, к которым требовательно приникли чужие.
Поцелуй был призван меня заткнуть и успешно справился с задачей. Если открою рот – в него тут же ворвется нахальный язык. Страшнейшая угроза по нынешним временам.
Меня вмяло в простыню всем весом кровососа, прибило к подушкам его терпким, древесно-морским запахом. Я возмущенно заерзала под магистром, пихаясь и толкаясь, щипаясь и царапаясь… Но его это только взбудоражило.
Валенвайд отлепился от неприступного рта и, довольно урча, прикусил за ухо. Отвратительное чудовище! Наглое, бесчувственное, эгоистичное, самовлюбленное…
– Как интересно, ягодка, – Эрик сощурился и надменно задрал подбородок, уворачиваясь от укуса. – Со мной вы боретесь. Шипите, царапаетесь…