Работа на шхуне была тяжелой, но честной. Я с головой ушёл в обязанности, стараясь привыкнуть к новому ритму. Боцман Краг сразу дал понять, что на корабле каждый должен тянуть свою ношу, иначе его просто вышвырнут за борт.
«Ночной бриз» был крепко сбитым фрегатом с ухоженными снастями и натянутыми, как надо, канатами. Я драил палубу, загружал ящики и бочки в трюм, выполнял самую тяжёлую работу, которую поручал мне Краг. Боцман был строг ко всем матросам, но, мне казалось, что меня он испытывал особенно. В его холодных глазах не было места добродушию. Он не терпел промедлений, и каждое его слово было словно приговор. Краг был холоден и строг, точен в приказах и не терпел болтовни и уклончивых взглядов, главное – чтобы всё было сделано безупречно и в срок.
Я подружился с моряком по имени Рольф, – коренастым парнем лет двадцати с руками как у старика. Он попал на судно всего за несколько дней до меня и уже успел кое-что услышать. Как-то вечером после тяжёлой работы мы сидели на корме, лениво пережёвывая сухари, когда он вполголоса проговорил:
– Я слышал, как Краг говорил с капитаном… Их разговор – будто ветер сквозняком по трюму прошёл, но я всё же кое-что разобрал. Мы не пойдём в эскорте каравеллы или барка. «Ночной бриз» отправится в одиночку, с особым грузом. Несколько ящиков, не больше, но что в них – не знает даже капитан.
Вскоре капитан сжалился надо мной и велел Боцману выдавать мне в день по три тара, чтобы я мог посидеть в таверне за кружкой эля.
– Но эти деньги вычту из вознаграждения. Сто таров это один ли… А тебе положено семь ли, предположим, брат.
Вечерами я выходил в город в неистовом желании увидеть Аэлиду. Но девушка не встречалась мне, и я даже начал сомневаться, была ли она вообще настоящей или это всего лишь призрачное видение. И тогда, в минуты сомнения, я смотреть на алую нить на левой руке, и понимал, что Аэлида была реальной.
Однажды вечером, когда в «Красном дельфине» было особенно людно, я услышал разговор, который заставил мою кровь закипеть. За два стола от меня сидели два матроса, один был особенно пьян, его язык был развязан.
– Говорю тебе, эта красавица с синими глазами будет моей! Я знаю, где она живёт!
– И где же, друг?
– На окраине города, на северной стороне, там, куда ведёт Каменная улица, нужно пройти через одинокий деревянный мосток, который проложен над Зелёным ручьем. За мостком будет старая, обветшалая лавка, в которой всегда пахнет мёдом и специями. И если пройти налево от лавки, то увидишь полусгнившее дерево. Оно стоит как раз рядом с её домом с маленькими оконцами и зелёной дверью с железным кольцом. Нужно только постучать три удара в это кольцо – и девушка откроет. По утру красавица прячет лицо под вуалью, выходит из дома и идёт за город к Белой речке. Вот там, у ивы, я ее и подкараулю, когда она откроет вуаль. Обниму, прижму к себе ее пахучее тело, посмотрю в синие глаза и поцелую! Ой-вей!
– Синие глаза говоришь… И как зовут твою возлюбленную?!
– Аэлида! Так назвала ее молочница, которая по утру принесла молока и постучала три раза…
Я едва не расплескал