в своей жизни. Это был крик ужаса, страха и боли. Это был вопль смирения.
– Мария, продолжай петь и играть, я не хочу слушать ор этого болвана. Потом мы с тобой позабавимся, – скомандовал девушке Изуш, при этом вгоняя следующий гвоздь, уже в руку Иштена. Тьма поглотила пастора. Он слышал знакомые голоса, все те речи, что сопровождали его жизнь. Обрывками они возникали перед ними, и теми же мимолётными оборванцами. Такие важные слова! Нет! Всё пустота. А вот, кстати, и она! Вот он настоящий ад! Иштен был в пустоте. Ничего, вокруг ничего! На третьем гвозде священник умер, Господь избавил Иштена от мучения. Или нет, не было никакого такого Господа. Как? Почему?
Труп священника висел на кресте в той же позе, что и висел Иисус на распятие, сам Изуш об этом позаботился.
«Плещутся рыбки в речушке…»
Изуш медленным шагом подошёл и зажёг костёр.
«Целует ребёнка мать…»
Парень разорвал на Иштене одежду и серебряным подсвечником, из храма впился в плоть священника.
«За ручки идут подружки…»
Подсвечником Изуш на груди вырезал символ Бафомета. Кровь Иштена оказалась на руках парня, и он начертил себе на лбу, точно такой же знак.
«А дьявол? А дьявол должен убивать!» – допела куплет Мария.
На улице послышались громкие голоса, двери храма с грохотом распахнулись, в божью обитель вбежали мужчины с факелами, вилами и прочим подручным оружием. Всю процессию вёл человек в одеждах, которая отличалась от одеяний остальной толпы. Его внешний вид явно выдавали человека, который к местным не имел никакого отношения. Это был Фридрих Ешцин, молодой священник, которого послали на замену Иштену.
Увидев перед собой костёр, распятого пастора, полуголую Марию, которая продолжала безумно играть на органе, и Изуша стоявшего за кафедрой, у которого на лбу был символ Бафомета, толпа оцепенела, это было явно не то, что они ожидали увидеть. Люди думали, что Иштен окончательно сошёл с ума и заставляет бедную Марию играть ужасные мелодии на органе.
– Наконец – то! Я уже вас заждался! Долго же вы собирались, чтобы сюда прийти! Вот, ваш старый священник не смог дождаться, больно долго вы, – с насмешкой проговорил Изуш.
Внимание людей заострилось на распятом пасторе.
– Он… мёртв. Иштен мёртв! – крикнул Фридрих Ешцин.
– Да. Я тоже думал, умру, пока вы придёте, идиоты, – крикнул парень.
– Люди, это он! – обратился ко всем новый священник. – Это он убил Иштена, и осквернил божий храм. Изуш Марьтир я обвиняю тебя в святотатстве в божьем храме! Констебль, мы должны арестовать этого маньяка!
Законник Понтий кивнул и крикнул толпе:
– Взять щенка! Можете его хорошенько покалечить, но так, чтобы хватило у него сил выдержать справедливый суд.
Толпа тронулась с места, борясь со страхом, они шаг за шагом приближались к кафедре, за которой стоял Изуш. Парень перед лицом надвигающейся угрозы лишь улыбнулся, а затем вскинул руки, крикнул:
– Огонь,